Я буду ждать тебя в Уиже - Андрей Соколов

– Значит, по контракту, Джейк, деньги приходят каждые две недели? А нам за шесть недель ни цента? – Авдеев говорил с наездом.

– Не понял? – у англичанина на лице зародилась нотка сомнения.

– Командировочные на луковый суп я не считаю, Джейк! Да ты первым поднял бы забастовку, задержи тебе баксы хоть на пару дней по контракту! Лётчики каждый день рискуют. Два экипажа чудом остались живы! – у Авдеева мелькнула мысль что-то выведать у англичанина. – Говоришь, работать любишь? А кто в субботу не прибыл на борт Колчина, UN-09, для сопровождения бюллетеней в Макоколу, не ты?

Джейк опешил, вспыхнул румянцем, как гимназист, ничего не нашёлся ответить Виктору и рванул прочь, сжимая со злостью кейс в правой руке. Голландец с извиняющейся улыбкой посмотрел в сторону лётчиков пожал плечами и последовал за товарищем. Авдеев выдохнул. Стоявший за его спиной Волков оценил:

– Сорвалось! Вон ещё двое наших бегут. Опоздали, мужики! – крикнул он командиру со штурманом, раскинув руки с приседом. – Махач отменяется!

– Я из кабины вижу, Вован, конфликт зреет международный, и без меня! – смеясь, отвечал ему Симаков на ходу.

– Докладываю, командир! О чём был спор, не знаю! Но англичанин удалился красный, без бокса! – отчитался Волков.

– Это аллергия, мужики! Сто пудов – врождённая аллергия на русских, – смеялся Илья.

– Ладно. Полёт нормальный, – весело обнял командир борттехника и переводчика, после разбора перепалки. – Всё правильно. Прорвёмся. Ну что он сделает? Рапорт накатает, что интересовались его зарплатой? Не будет округлять минуты в нашу пользу? Да и хрен с ним! Зато выяснили, кто в субботу должен был лететь с Колчиным в Макоколу.

– Или кто-то важный, кого он даже не посмел назвать, – высказал предположение штурман Бикбаев.

– Сомневаюсь, Серёга! Ладно, проехали. Вован! – весело обратился командир к борттехнику. – Кстати, а что делал Коби, пока мы облизывались над журналом? Он, часом, не шлялся по салону или вокруг хвоста?

– Ну уж нет, командир! Со второго я глаз не спускал! Он сидел у двери, напротив меня, и всё нюхал какую-то папиросу, и глаза закатывал. Соблазнял меня, растаман проклятый, но я перец кручёный.

– Ладно, Володя, молодца! Идём, опечатаем вертолёт, и на ужин, – подвёл черту Симаков.

* * *

В среду утром два представителя из группы полковника Сергеева регулярным рейсом на «Дугласе» прибыли в Уиже. Ещё двоих помощников руководитель отправил с инспекцией на базу в Маланже. Сам начальник службы безопасности полётов Ленинградского округа остался в Луанде, где решил задержаться и проинспектировать вертолётный отряд, работавший со столичного аэродрома.

Прибыловцам повезло. Небо согласилось предоставить им лётное окно на час, но и всё – следом пролилось хорошим тропическим, давая понять гостям, что весенний сентябрьский циклон в Африке – это серьёзно.

Замполит Шадрин и штурман Ерохин разместились в гостинице на третьем этаже и пообещали на четверг допрос с пристрастием всем экипажам.

Майоры из Прибылова были известны лётному и техническому составу в Уиже. Кто-то с ними учился, кто-то пересекался по службе. Недаром говорят, что, если два военных лётчика за полчаса не нашли общих знакомых, не исключено, что оба шпионы.

Два дня, среду и четверг, проверяющие соответствовали статусу новой метлы среднего ранга – держали дистанцию с экипажами и техниками, даже с командиром вертолётной группы Бондаревым были подчёркнуто официальны. Народ не переживал. Должность замполита в полку была лётная, у штурмана – тем более. Как ни пыжились два майора, от любви к небу им было не уйти, а значит, всё их поведение было напускным и временным, пока погода держала на земле.

Предвкушение

Накануне выборов новостей было хоть отбавляй.

В среду одним бортом с русскими майорами из Луанды прилетели независимые наблюдатели, в основном с африканского континента, но были и из Европы.

После ужина у входа в гостиницу «Пара Эстреллас» Авдеев увидел симпатичную загорелую девушку, скорее француженку, чем итальянку. У неё были светлые, под барашка завитые волосы, грустные глаза и растерянный взгляд. Виктор подошёл и представился. Она так обрадовалась, встретив в Уиже русского, что на мгновение взяла его за руку, казалось, хотела проверить, настоящий ли перед ней экземпляр или нет. Глаза незнакомки заискрились, сердце распахнулось, и воспоминания унесли восторженную красотку в Марсель, в город детства, в котором она не была несколько лет. За три минуты Полин рассказала Виктору про маму и сестру, которые скучали по ней в столице Прованса, про отца, портовых чаек, про студенческие годы, как увлеклась этнической музыкой и никого не хотела слушать.

Давно Авдеев не встречал в людях подобной открытости. Он решил, что в таком душевном состоянии девушку нельзя оставлять одну, что необыкновенная, словно с другой планеты, марсельянка непременно нуждалась в его заботе. Тут к ним подошёл рослый африканец в драных джинсах, с чёрными свалявшимися косичками и надменно-ревнивым взглядом.

– Мой муж, – вполголоса представила его Полин, чуть смутившись. – Нгози, это Викто́р – переводчик из России, мы видели их вертолёты на аэродроме. – Авдееву было больно за неё, что она оправдывалась, обращаясь к благоверному заискивающе. – У нас свой ансамбль, – Полин подняла на Виктора глаза, взгляд юной мадам безнадёжно потух. – Он играет на народных инструментах, барабанах, я пою. Мы живём в Заире, много гастролируем по Африке, будем выступать на выборах. Приходи!

– Идём! Хватит трепаться! – грубым голосом оборвал её супруг.

Только тут Авдеев обратил внимание, что на стройном теле Полин был пёстрый этнический, совсем не европейский наряд. Её муж, косивший под Боба Марли, руки Виктору не подал. С жующим себе под нос «Бай» он обнял левой ручищей хрупкую жену и поволок её к центральной улице. Заир поддерживал Роберто, третьего кандидата в президенты, шансы у его сторонников были в лучшем случае пройти в парламент.

В четверг опять была нелётная погода, а на пятницу у экипажа Симакова был забит выходной по случаю дня рождения командира. Волков с Авдеевым голову себе сломали, что же можно было подарить Илье, если денег у обоих на две бутылки пива «Скул», всё-таки тридцать три года – возраст серьёзный. Первой подарок придумала Валери.

– У меня «Мастеркард» – это связь с Европой! – гордо заявила она за обедом в кафе «Напротив», сидя рука об руку с Сергеем за соседним столиком. – Илья, я дарю тебе звонок домой в Россию, завтра вечером от дежурного по ооновскому городку. А хочешь, могу сделать это сегодня.

Сергей Марков официально перевёл заявление Валери о подарке. О такой возможности никто из лётчиков даже не мечтал. Сколько стоили несколько минут разговора между Уиже и Сызранью, можно