У Никитских ворот. Литературно-художественный альманах №2(2) 2017 г. - Альманах Российский колокол

class="poem">

Мне, наверное, надо давно бы задвинуть

Перетлевшую оторопь деланных фраз

В старый ящик комода, где вместе с периной

Доживают осколки несбывшихся нас.

Мне бы надо, но, думаю, дрогну в смятенье,

По дождливой Москве далеко не уплыть.

Наизнанку накинутый плащ – не спасенье,

Ведь промокшую душу плащом не укрыть.

Может, встать и застыть камышом на поляне

Или просто уехать куда-нибудь в Крым.

И тогда про меня вспоминать перестанут,

Ведь я просто прохожий, я – ветер, я – дым…

Холодный цвет

Я вижу в холодном цветении многое,

Похоже на жизнь это чудо-цветение.

Но жалко, что нам это видеть даровано

Ничтожно короткую долю мгновения.

Все в белом сплелись миловидные яблони,

А вишня в прекрасном, чуть розовом платьице.

Ну, вот на душе посветлее вдруг стало мне,

А скоро уж лета колеса покатятся.

И станет на время свет солнца обыденным,

И голые плечи сгорят не единожды.

Зажжет променады заветный мой Пивденный,

Подошвами шлепок стократно открыженный,

Мелькнет… Вот весна уж стоит на излучине,

Горит-догорает цветение яркое,

Мелькнет… Я в мерцании этом изученном

Иду монотонно тропинками шаткими.

Вернуться? К чему? Час цветения вторится,

А чувству повторному с первым не смериться.

Вернуться? Не буду плодить второсортицу,

Хотя, может, все-таки что-то изменится?

Быть может, цветенье согреет когда-нибудь!

И больше не будет бесчувствием сковывать.

Придут времена – станут строки вновь радовать

И души целить, а не жечь и уродовать.

* * *

Как хочется предположить, что как-то раз

Все то – нелепое, тяжелое, смешное,

Что все сильнее сдавливает нас,

Что души наши холодит и шторит,

Вдруг свалится подбитой птицей вниз,

Колоду карт привычную стасует,

И вот тогда поймем мы, что границ,

Как таковых, совсем не существует.

И вот тогда поймем мы, что рассвет

По-настоящему родной, благословенный,

Так близок, словно в кресле мягкий плед,

И пахнет – словно скошенное сено…

И что любовь не штамп, а зов души,

Душой к душе идти – не утомиться,

И что не стоит никуда спешить,

А надо просто встать – и мигом насладиться…

Заповедный храм

Может, где-то здесь,

Может, где-то там,

Знаю точно: есть

Заповедный храм.

Он такой, как ты,

Он такой, как я,

В нем твои мечты,

В нем найдешь себя.

И не надо слов!

Будь готов отдать

Всю свою любовь,

Радость, благодать.

И войдешь туда

Светлый и нагой,

Чистый, как вода,

Тихий, как покой.

И не будет мук

Пролетевших лет,

Ты увидишь звук,

Ты услышишь свет.

Знаю, где-то здесь

Храм твоей мечты.

Он, конечно, есть,

Если в нем есть ты.

* * *

Я снова нахожусь во власти света,

Во власти света, рифмы и тепла,

Как хорошо, как все же важно это –

Гореть душой, но не сгорать дотла…

Воробьевы горы

На Воробьевых в одночасье опустело,

Театр съехал, и актеры разбрелись,

И межсезонья сморщенное тело

В моноспектакле под названьем «Наша жизнь».

Пожухло все, и ветер леденящий,

И растревожена вовсю Москва-река.

И пассажирский поезд, в небе мчащий,

Раскис и встал в свинцовых облаках…

* * *

Колышется солнце в тумане,

Туман дребезжит над лугами,

Луга защитились цветами

От ветра сухого дыханья.

Но скоро растает над далью,

Открыв горизонта рогалик,

Седой, чуть подкрашенный алью,

Которого вовсе не ждали.

Который явился бесцельно

Обнять озадаченный ельник,

Покрыть деревушку пастелью,

Как старый художник-отшельник.

Рисуются смутно пейзажи,

А он и не чувствует даже,

Что ветер, рассвет будоража,

Его скоро наспех размажет.

И будет все тихо в округе,

И как не бывало тумана…

Но кто же пространство остудит

От жаркого солнца дурмана?

Крым

Мне Крым запомнился на теле

Коричневой, морской прохладой.

Как миг, летели дни, недели,

А сердце было солнцу радо.

Шершавой бусинкой смотрели

Глаза напуганные чаек,

И уходил под волны берег

В вечернем аромате чая.

Поросшие кудрявым с плешью,

В лазури утопали горы.

В душе моей рождалась вечность,

Минуты превращая в годы.

Крымский синдром

Шероховатый приступ юга

В сосудах, жилах и душе

Возник из вин, подобно вьюге,

Пробившей лазы в шалаше.

И, заболев в тяжелой форме

Недугом крымским навсегда,

Стремлюсь лечиться летним штормом

И взглядом вечным в никуда.

Туда, где небо слилось с гладью,

Где прошлое пришло простыть,

Спустился с гор и бросил кладь я,

Чтоб камнем на песке застыть.

* * *

Поезд Киев – Плоешти, и дальше – Синая.

Чай скворчит, не допитый в стакане ночном.

Уезжаю от всех, от себя уезжаю,

Чтобы просто забыться, ослабнув плечом.

Мне с весенней хандрой распрощаться непросто –

Истомила, испила ранимую грудь.

И вот мчусь в Закарпатье – небрит и нечесан,

И летят полустанки, и светел мой путь.

* * *

Воспоминанья той любви

До глубины души тревожат,

То льдом – в сосуды, по крови,

То дрожью пробегут по коже.

За многоликостью стоит

Один и тот же верный образ,

В переживаниях зашит

Архив событий – вместе, порознь.

И каждый день наносит штрих

На полотно, что было белым…