Архитектура. Как ее понимать. Эволюция зданий от неолита до наших дней - Мария Борисовна Элькина

Главным залогом безопасности служила даже не толщина стен, а визуальная непроницаемость. Нужно было дать людям внутри палаццо осматривать окрестности, оставив внешнему наблюдателю как можно меньше шансов догадаться, что происходит в помещениях. Совсем небольшие двусветные окна, зубцы на галерее и на башне со смотровой площадкой служили как раз этой цели.

Прототип современности

Вилла Кацура, XVII век, Киото, Япония

Императорская вилла Кацура, 2018. Акварель, блокнот

Императорская вилла Кацура, построенная в начале XVII века в пригороде Киото, после 1930-х годов стала предметом восхищения и дискуссии среди известных архитекторов. Изначальная причина ее превращения в легенду довольно очевидна: резиденция представляет собой пример сдержанной и мобильной архитектуры. Ее пол поднят над землей, вероятно, для того, чтобы он оставался теплым и сухим. Стенами виллы служат перегородки, сёдзи и фусума. Сёдзи – полупрозрачные листы на деревянном каркасе, которые могут скользить, отгибаться или быть стационарными. Фусума похожи на них по конструкции, но не пропускают свет и используются, например, для отгораживания ванных комнат и туалетов. Таким образом, дом может полностью открываться природе, а состав его внутренних помещений довольно просто изменить, например, разделив большое пространство на несколько.

Европейцы увидели здесь и сходство с современными практиками, и подсказки относительно дальнейшего развития; заодно некоторые расценили отражение собственных идей в «старой» Японии как доказательство универсальной и глобальной природы архитектуры. Местные архитекторы-авангардисты после войны, наоборот, ссылались в том числе и на виллу Кацура как на аргумент в пользу того, что их методы и взгляды – традиционно японские, что не помешало им внести огромный вклад в глобализацию Японии и архитектуры в целом. Кензо Танге, один из самых известных мастеров интернационального стиля, говорил, что вилла объединяет две древние национальные традиции – догосударственного периода Дзёмон и протогосударственного Яёй, стремление к первозданному природному хаосу и стремление к упорядочиванию.

Не трущобы

Брандмауэр доходного дома, Санкт-Петербург, Россия

Ленинградский двор, 1978. Акварель, карандаш, бумага

В Петербурге второй половины XIX и начала XX века больше 90 % его обитателей не владели собственным жильем, а арендовали, кто что мог себе позволить. Самый популярный вид недвижимости того времени – доходный дом.

Другая особенность российской столицы заключалась в медленном развитии инфраструктуры. Застройщики старались максимально эффективно освоить те территории, которые и так уже естественным образом входили в границы города. Благодаря этому в Санкт-Петербурге, в отличие от, например, более технически продвинутого Лондона, почти не существовало отдельных районов бедняков. Социальная драма разворачивалась в пределах одного квартала или даже одного здания. Квартиры в бельэтаже с парадным входом с улицы занимали представители уверенного среднего класса, жилье, куда приходилось попадать через двор, стоило в том же здании значительно дешевле, а где-нибудь на чердаке нищий студент снимал каморку или даже кровать. Такая очевидность неравенства стала одной из причин случившейся в Петербурге в 1917 году революции.

В годы Советского Союза почти все квартиры превратили в коммунальные, равномерно распределив неудобства. Когда же в России снова появилось право частной собственности, заложенная в доходных домах социальная разнородность сыграла скорее положительную роль. Жилье даже в самом центре Петербурга можно приобрести сравнительно недорого, если вас не смущают узкие лестницы или выходящие во двор окна.

Вера в площадь

Римский форум, Рим, Италия

Триумфальная арка Септимия Севера на Римском форуме, 2008. Акварель, тушь, карандаш, бумага

Кисё Курокава, рассуждая о происхождении общественных пространств, утверждал, что на Востоке не было площадей, а на Западе – улиц. Сейчас, когда в Европе полно людных и даже знаменитых променадов, подобное удивительно слышать, однако этимологически Кисё Курокава совершенно прав: фундаментом европейского урбанизма стали широкие открытые пространства.

Хоть Древний Рим как цивилизация и существовал благодаря строительству дорог, в самом городе сравнительно удобных улиц было всего две, да и те не шире 6,5 метра. Общественная жизнь концентрировалась на форумах, то есть площадях. Там голосовали, отмечали праздники, выносили приговоры и наказывали, покупали и продавали, поклонялись богам, развлекались. Словом, происходило все, что составляло суть городской жизни.

Римский форум начинался традиционно как рынок, но со временем приобрел более выраженное гражданское и политическое значение, став местом народных собраний. Вокруг концентрировались все главные здания города: храмы; табуларий; курии, дома правительства; базилики, где вершилось правосудие и решались финансовые вопросы; триумфальные арки, увековечивавшие победы в войнах.

Само по себе назначение построек служит свидетельством некоторых неоспоримых достижений римского общественного устройства, признаком толерантности и даже космополитизма. Горожан объединяла в первую очередь не религия, а договоренность об обязательных для всех правилах общежития.

Место встречи

Мост Риальто, Антонио де Понте, 1588–1591 годы, Венеция, Италия

Мост Риальто, Венеция, 2008. Пастель, серая бумага

Обитаемые мосты – довольно частая архитектурная фантазия. Советский архитектор Константин Мельников спроектировал в середине 1920-х годов мост над Сеной с гаражом на тысячу машин. Легендарный автор Центра Рокфеллера в Нью-Йорке Реймонд Худ предлагал строить мосты через Гудзон так, чтобы на каждом поселить по 50 000 жителей. По его плану не мосты, разумеется, несли на себе тяжесть небоскребов, а наоборот. Заха Хадид в качестве дипломной работы сделала проект отеля на мосту над Темзой.

Ничего особенно революционного в упомянутых как будто смелых затеях нет. Еще двести лет назад помещения на мосту никого не удивляли. Первый Тауэрский мост, сооруженный в начале XII века, был занят мельницами, гостиницами и жилыми помещениями. Мост – место, которое довольно трудно миновать, если нужно оказаться на другом берегу. Вероятно, это соображение сделало торговую функцию самой распространенной для переправ. Лавки расположены по сторонам Понте Веккьо во Флоренции и моста Палтни в английском городе Бат. Мост Риальто над Гран-Каналом в Венеции был и рынком, и одним из самых людных мест, где пересказывали все городские новости и сплетни.

Растущие транспортные потоки и быстрый темп жизни заставили оценивать качество мостов по их пропускной способности, и любая загроможденность со временем стала казаться скорее вредной. И все-таки возможность выпить чашку кофе посреди Сены, Темзы или Шпрее не так и абсурдна. Мост – не только способ попасть с одного берега на другой, но и самое естественное место встречи, какое только можно представить.