Уральский следопыт, 1958-01 - Журнал «Уральский следопыт»

Рыбёшки не боялись новых подводных обитателей. Вовка, плавно подтянув ноги, резко выпрямил их. Ласты толкнули его вперёд. «Ага, ёрш! Сейчас, я тебя…» Но юркая рыбёшка выскочила из пальцев. Вовка помчался за ней. Увлёкся, вот-вот поймает.

И вдруг – стоп! Мундштук воздушного шланга чуть не выпал изо рта.

Громадные тракторные сани показались на дне среди водорослей. На санях возвышался угловатый сейф.

Вовка хотел всплыть. Но пальцы подоспевшего друга крепко стиснули его локоть. Вадим глазами показал: «Посмотрим?!»

Сейф тускло блестел многочисленными вырезами замысловатых замочных скважин из нержавеющей стали.

МОНОГРАММА НА ЧЕМОДАНЕ

В этот день на Чесмакском вокзале дежурный милиционер Пётр Зырянов долго приглядывался к парню, который несколько часов толкался в зале ожидания. Прошёл один поезд, второй, третий, а небритый детина в кассу не обращался и на перрон не выходил. Зачем он на вокзале? В Чесмаке давненько не бывало жуликов, и сержант Пётр Зырянов стал следить за подозрительным. И не напрасно. Прибыл свердловский поезд, вестибюль заполнился пассажирами. Сержант на минуту потерял своего «подопечного» из виду. Стараясь отыскать его, Зырянов пробрался через толпу и увидел, что парень с чёрным чемоданом в руке выскользнул на улицу.

– Стой! Стой! – сержант громко засвистел.

Детина оглянулся и со всех ног бросился прочь.

Зырянов стал преследовать его. Перед ним был опытный жулик. Петляя по улицам и переулкам, он вывел сержанта опять в станционный сквер и скрылся в кустах акации.

Зырянов смело ринулся за ним. Он обшаривал куст за кустом, скамейку за скамейкой. Наконец, в глухом углу сквера, возле ограды, нашёл чёрный фибровый чемодан: вор, спасаясь от преследования, бросил его и скрылся.

До конца дежурства, выставив чёрный чемодан на видное место, сержант ждал, не придёт ли владелец. Но никто к нему не обратился. Пришлось нести багаж в отделение и составлять акт. Привычно сделали опись вещей, обнаруженных в чемодане: бельё, шерстяной костюм, купальный халат… На самом дне оказался старый печатный план города Чесмака.

Находка всполошила всё отделение. К тому же сержант Зырянов быстро установил, что на плане есть подозрительная пометка – крестик на пруду, недалеко от заводской плотины. Это заставило обследовать чемодан тщательнее, и тогда на внутренней стороне крышки была обнаружена пожелтевшая от времени монограмма: «Неутомимому следопыту Николаю Михайловичу Бабушкину в день 60-летия. 18. 04. 1942».

– Бабушкин Николай Михайлович? – припоминал старожил Чесмака старшина Костоусов. – Так это же профессор! Я его знаю. Он во время войны со своим научно-исследовательским институтом сюда был эвакуирован. Старый-старый. Полёт на луну, кажется, разрабатывал! Его чемодан – точно. О войну ведь хороший подарок трудно было сделать – вот чемодан ему подарили. Только профессор уже умер – не знаю, в Москве или в Ленинграде.

Акт пришлось переписывать заново: «На дне чемодана, принадлежащего покойному профессору Бабушкину Н. М., обнаружен план города Чесмака, на коем отмечено…»

НЕПТУН С КОШКОЙ

Весь день сейф не давал Вовке и Вадиму покоя. Вытащить его на берег сами они не могли, а сообщать о находке взрослым не хотели: неинтересно.

Вадим прямо так и сказал:

– Будем охранять до тех пор, пока наши из пионерских лагерей не вернутся!

– А, может быть, скажем завхозу в школе?

– Никаких «может быть»! Пока мы не вытащим его, он неприкосновенен для посторонних.

И Вовка смирился. Безропотно нёс он подводную вахту возле сейфа. Действовали осторожно. Пока Вовка плавал, Вадим отогревался на берегу. Затем менялись.

Всё было бы хорошо, но одно происшествие спутало первоначальные замыслы амфибий.

Как-то вечером, уже собираясь идти домой, ребята заметили метрах в пятидесяти правее своей базы, на воде, недалеко от берега, бородатую, всклокоченную голову.

– Нептун! – вздрагивая от холода, прошептал Вовка.

– Нет! Это просто старик! – Голова с бородой, вращая глазами, двигалась к берегу. – Тс-с-с, – Вадим прижал палец к губам, и ребята спрятались за ствол дерева.

Старик приближался. Из воды уже показались костлявые плечи, впалая грудь, и, наконец, на берег вышел сухощавый, крепкий старик в подштанниках, перехваченных кожаным поясом с блестящей пряжкой. В руках он держал железную кошку с мотком прочного шнура.

– За нашим сейфом охотится, как пить!… – предположил Вадим. – Ишь, хитёр! А, ну! Шагаем за ним!

Старик оделся и пошёл, озираясь, словно знал, что за ним следят. У глухих ворот старого бревенчатого дома, обнесённого высоким забором с колючей проволокой наверху, он постоял немного, потом звякнул тяжёлый засов, и калитка скрыла бородача.

– Есть, – сказал Вадим, вглядываясь в номерной знак, освещенный тусклой лампочкой. – Кауровская, сорок три. Запоминай. Теперь ты, Вовка, останешься здесь, а я пойду…

– Покушать бы надо…

– Молчи! Через три часа я тебя сменю. Наешься до отвала. Пойми, что мы должны знать каждый его шаг. Думаешь, с кошкой по пруду для спортивного интереса лазят?

– Нет, конечно…

– Карауль! Если дед вздумает ночью отправиться опять на водные процедуры, беги ко мне. Я буду на веранде.

Только успел Вадим завернуть за угол, как из ворот снова показался старик. Теперь в лёгком пальто, в шляпе, в скрипучих сапогах. Опираясь на трость, он с достоинством прошагал мимо. Вовка, крадучись, двинулся следом. «Куда это он? Надо бы Вадиму сообщить». Но Нептун не пошёл далеко. Миновав два квартала, он вошёл в почтовое отделение.

Вовка – за ним.

Почта помещалась в нижнем этаже нового дома. В большом вестибюле было просторно и безлюдно в этот поздний час. Старик взял бланк для телеграммы и пристроился на узком столике у зеркала. Заглянуть через плечо не было возможности. Тогда Вовка устремил глаза в зеркало. Военные игры с тайнописью и шифрами помогли ему. Часто разбирал он через зеркало секретные приказы «синих» или «красных».

Вглядываясь в неровные строки телеграммы, Вовка успел разобрать:

«Свердловск… Срочно приезжай. Надо работать».

ЗВОНОК ПО ТАКСОФОНУ

Председатель горсовета Курасов обыкновенно начинал свой рабочий день с просмотра местной газеты. Он с удовлетворением прочитал отчёт о сессии горисполкома, где почти полностью была напечатана его речь. Особым абзацем редакция выделила слова о том, что по настоянию избирателей горкомхозу дано указание приступить совместно с заводом к очистке чес-макского пруда.

Курасов подошёл к окну. Из кабинета пруд был как на ладони. «Это действительно украшение города, – подумал председатель. – А не чистим много лет.