Моя милиция - Хайдар Халикович Яхъяев

Капитан решил сам побывать в институте, где Саидова работала, но прежде — заехать на Чорсу. Он прошел в комнату отдыха, расположенную рядом с его кабинетом, переоделся в гражданский костюм и вышел на улицу.

— Давай на Чорсу! — сказал он шоферу.

Машина миновала проспект Ленина, свернула на проспект Навои. Обогнув сверкающий серебристыми струями фонтан, расположенный посредине площади Хадра, свернула направо.

— Подождите меня здесь, — сказал капитан.

Машина стала неподалеку от ворот трамвайного парка. Было душно и безветренно. Размякший асфальт вдавливался под каблуками. Над шашлычной стлался густой синий дым.

Капитан надел темные очки, пересек улицу, направляясь к шашлычной, потом быстро зашагал по широкому тротуару в сторону Чорсу. Он и сам понимал, что вряд ли сможет там выяснить более того, что ему доложили. Здесь прошло столько людей — все следы затоптаны. Однако привычка взяла верх. Хотя он ясно представил все, выслушав донесение лейтенанта Султанова, чувствовал необходимость увидеть это место собственными глазами.

Вот и тот тротуар. Прохожих не счесть. Разные люди.

Капитан остановился у края тротуара около зарослей шиповника. В небольшой клумбе, отделяющей тротуар от проезжей части улицы, он заметил несколько смятых кустиков райхона. Как раз напротив зарослей шиповника! Снова пришла в голову мысль, промелькнувшая, когда садился в машину: «Может, ее здесь оставили, привезя откуда-то?..» Шагнув к клумбе, он сорвал сломанные стебли.

— Эй, что вы делаете? — раздался позади сердитый женский окрик.

К Алиеву направилась решительная женщина средних лет с метлой в одной руке и совком для мусора в другой.

— Взрослый человек! Не стыдно? Разве для этого их сажали?

— Извините, тетушка, они были сломаны. Кто-то прошел здесь, глядите — следы. Вы здесь работаете? — спросил капитан, пряча улыбку.

— Уже больше месяца, как подметаю эту улицу — вместо покойного мужа.

— И до которого часа вы наводите лоск?

— Э, братец, думаешь, я часы соблюдаю? Я здесь и живу! Домишко мой рядом, вон за той будкой. Как свободная минута выпадет, так я и спешу сюда, подметать да поливать.

— А по вечерам приходите сюда?

— Для меня разве существует вечер или утро? Говорю же, как только освобожусь от хлопот по дому, бегу сюда. И утром, и вечером.

— А вы слышали, что вчера произошло на этом месте?

— С тех пор места себе не нахожу, братец. Вчера я как раз отмечала сороковой день смерти мужа. Только один раз не вышла — и уже, видите, что случилось. А сами-то вы откуда?

— Я из милиции. Вы не возражаете, если мы зайдем к вам?

— Прошу, братец, прошу. Обеденное время как раз. Идемте, милый.

Держа в руках обломанные веточки райхона, капитан пошел вслед за женщиной. А перешагнув порог калитки, остановился и прикрыл дверь. Как хозяйка ни приглашала зайти в дом, он отказался. Вынул из кармана фотографию Мунис Саидовой и показал ей.

— Вы встречали где-нибудь эту женщину?

Женщина вгляделась в фотографию.

— Что-то не припомню, братец...

— Попробуйте хорошенько вспомнить... На левой щеке чуть повыше рта родинка... Белая сумка, белые туфли...

— Постойте, постойте! Белая сумка, говорите? Я же ее позавчера видела! Днем. Вон у той будки газводу пила. Я как раз мела около будки. Ну, конечно, это она, милый, она... — Женщина оживилась и будто даже обрадовалась. — На лице, вот здесь, правда, родинка. С соевое зернышко. И одета с иголочки. Загляденье. Она мне даже что-то сказала. Ага, вспомнила! Видела, что я подметаю, и говорит: «Что же вы так пылите, тетя?» Я рассердилась на нее. «Во-первых, никакая я тебе не тетя, — говорю. — А во-вторых, сама разве не видишь, что убираю?» Она промолчала.

— Напилась воды. А потом?

— Потом? Что потом? Потом ушла. В сторону Самаркандских ворот направилась. И сумка, в самом деле, белая, одна сторона будто плетеная...

— Да, именно такая. С ней никого не было?

— Нет, одна была. А там, кто знает... Не обратила внимания.

— Тетушка, я вас прошу, о нашем разговоре никому. Хорошо?

— Не дура, понимаю.

— И потом... подумайте еще. Может, опять припомните что-нибудь. Не исключено, что вы ее и раньше видели с кем-нибудь, только забыли, а? Постарайтесь вспомнить. Я через день-два навещу вас.

— Если вспомню, тотчас сама к вам приду, милый, сама.

Капитан кивнул и вышел со двора.

Направляясь в сторону Хадры, он размышлял. Местожительство Саидовой — известно. Место работы — тоже. Это в разных концах города. Что привело ее к Самаркандским воротам?

К вечеру ему была известна биография Саидовой. Родилась в Коканде. Отец, Убайдулла Халиков, заслуженный учитель, сейчас на пенсии. Мать — домохозяйка. Дочь их в 1963 году подала заявление в ТашГУ, но провалилась на экзаменах. После этого отнесла документы в институт иностранных языков. В шестьдесят восьмом году закончила этот вуз и около года преподавала французский язык в школе. Затем около восьми месяцев работала в «Интуристе». А с сентября прошлого года заведовала кабинетом французского языка в институте, который закончила. Муж — биохимик. Старший научный сотрудник научно-исследовательского института экспериментальной биологии растений. Занимается главным образом проблемами хлопководства. Принимал непосредственное участие в выведении нового сорта хлопчатника «Ташкент-II». Сейчас работает над созданием препарата для борьбы с вилтом.

Капитан оторвался от бумаг и, устало откинувшись на спинку кресла, обратился к лейтенанту Султанову:

— Кто был на работе у ее мужа?

— Старший лейтенант Абдуллаев.

— Его мнение о нем?

— Саидов — крупный ученый. Работа, которую он нынче ведет, интересует исследовательские институты многих стран. Вилт является бичом хлопководства не только в нашей стране...

— Ваша осведомленность заслуживает похвалы, — улыбнулся Алиев.

— Дело требует, — не без гордости ответил Султанов.

— В таком случае, думается, вы мне можете сказать, где вчера была Саидова?

Султанов посмотрел на лейтенанта Рузиева.

— Вчера в двенадцать ноль-ноль она явилась на работу, — быстро ответил он. — Пробыла час. Затем ушла, оставив ключ от кабинета у библиотекарши. Куда ушла, не сказала, хотя обязана находиться на работе до четырех. Где она была, пока выяснить не удалось.

— А муж?

— Вчера до семи находился на работе, — продолжал лейтенант Рузиев. — По пути домой зашел в ювелирный магазин на Урде и выбрал перстень. Дорогой. С тремя бриллиантами. Просил продавца оставить перстень до завтра. Выйдя из магазина, звонил по