Василий Чуйков - Николай Александрович Карташов

в каждого из нас больше энергии и решительности закончить дело социалистического переустройства, закончить дело социалистической революции… На могиле лучших бойцов за наше дело мы должны оставить память нашего глубокого к ним уважения. Над этой могилой мы должны склонить Красное знамя с черной каймой в знак нашей скорби.

К траурному знамени, установленному на братской могиле, Блюхер прикрепил орден Красного Знамени. В холодной забайкальской тишине раскатисто прогремели залпы прощального салюта.

Боевые успехи ОДВА были высоко оценены в СССР. Сама армия за доблестные действия по защите Родины была награждена орденом Красного Знамени и стала теперь именоваться Особая Краснознаменная Дальневосточная армия (ОКДВА). Ордена Красного Знамени удостоились свыше 500 командиров и красноармейцев. Не остались незамеченными и заслуги Чуйкова. Ему была объявлена благодарность и вручено наградное оружие – серебряная шашка.

Газета «Правда» в те дни писала о прославившей себя армии: «Особая Дальневосточная армия всеми своими действиями демонстрировала твердую неизменную политику мира, проводимую нами. Имея возможность уничтожить своего противника, ОДВА с величайшей сдержанностью отвечала на удары провокаций, не выходя из рамок необходимой самообороны. Когда же выяснилось, что эти налеты и нападения являются подготовкой к серьезным наступательным операциям против СССР, наша армия нанесла молниеносный ответный удар, который заставил противника в панике бросить свои опорные противосоветские базы».

В декабре в Хабаровске китайская и советская стороны подписали протокол об урегулировании конфликта на КВЖД. Согласно этому документу на КВЖД был восстановлен статус-кво в соответствии с Пекинским и Мукденским договорами. Китайские власти обязались разоружить белогвардейские отряды в Маньчжурии и освободить арестованных советских граждан. Соглашение предусматривало незамедлительное восстановление консульств СССР в Маньчжурии и консульств Китая на советском Дальнем Востоке, а также возобновление деятельности советских хозяйственных организаций, существовавших в Маньчжурии до конфликта, и китайских коммерческих организаций в СССР.

Находившиеся на китайской территории советские части к концу декабря того же года возвратились на Родину. После короткого отдыха жизнь бойцов и командиров вошла в привычное довоенное русло: занятия, караулы, полевые выезды, стрельбы… Но у Чуйкова легких будней не предвиделось.

Еще в первый день пребывания наших войск в городе Маньчжурия Чуйков обратил внимание на чрезмерно активную деятельность сотрудников японской военной миссии. Они старались под разными предлогами проникать в советские части и даже штабы, подбирали брошенные листовки, газеты, пытались затевать разговоры с красноармейцами и командирами. Даже поезд управления армии, стоявший на станции Маньчжурия, находился под пристальным наблюдением японцев.

Однако подчиненные Чуйкова тоже не дремали. Они сумели перехватить донесения японских агентов и доклад начальника военной миссии Кавамото, адресованные своему руководству. В одном из донесений сообщалось, что «Красная армия начала наступление… 20.11. занята ст. Маньчжурия… китайские командиры бежали в японское консульство, потом сдались Красной армии. Город был занят Красной армией. Баррикад не было. Красная армия наблюдала за порядком в городе. В армии воинская дисциплина очень строгая и хорошая». Далее в документе отмечались маневренность советских частей в бою, хорошее обмундирование и снаряжение, четкость в строю, безупречное отношение к мирному населению и к военнопленным. Проведенная операция оценивалась японцами как отличная.

Завидную активность японские дипломаты проявляли и в других вопросах. Доходило до курьезных случаев. Как вспоминал Чуйков, в ходе боев в городе Маньчжурия осколком шального снаряда убило японку из публичного дома. На следующий день после капитуляции китайских войск японская сторона предъявила советскому командованию иск на сумму в 22 500 японских иен. В иске было подсчитано, сколько лет могла прожить эта японка, сколько клиентов она могла бы обслужить за эти годы, какой она могла принести доход содержателю публичного дома, а стало быть, и Японии. Без всякого стеснения этот иск был предъявлен к исполнению. Но советское командование его отвергло.

В должности начальника Разведывательного отдела ОКДВА Чуйков находился до осени 1932 года. О его работе в этом качестве свидетельствует аттестация, хранящаяся в личном деле: «Имеет большой опыт разведывательной работы, пользуется большим авторитетом, политически хорошо грамотнее, активный член ВКП(б). С работой во время 1929 г. справился, боевой стаж большой и качественно-прекрасный. Знание общевойсковой тактики в масштабе полка… Вывод: должности вполне соответствует. При переводе в строй может быть единоначальником».

Задачи, которые Чуйкову в тот период пришлось решать, были связаны с противостоянием советской военной разведки с аналогичными структурами стран-соседей. В первую очередь Японии и Китая.

Например, Япония не скрывала своих намерений захвата территорий в Приморье и Сибири. С этой целью она продолжала открыто поддерживать антисоветские, в том числе белогвардейские, силы в Китае, широко использовала их не только для военных приготовлений к нападению на СССР, но и в шпионско-диверсионных акциях. Благодаря серии оперативных мероприятий, проведенных подчиненными Чуйкова, деятельность ряда наиболее опасных белоэмигрантских организаций в Дальневосточном регионе была нейтрализована.

Когда в 1931 году Япония без объявления войны вторглась в Маньчжурию и начала ее оккупацию, возникла необходимость получения достоверных сведений о группировке японских войск как в самой Маньчжурии, так и в Корее. Добыть данные о численности, вооружении и дислокации японских частей для Разведывательного отдела Чуйкова не составило большого труда. Сеть тактической агентурной разведки, которая была создана в Маньчжурии и Корее сразу после конфликта на КВЖД, обеспечила полноценной информацией командование ОКДВА. Разведдонесения, подписанные Карповым (Чуйковым), регулярно ложились на стол командарма В.К. Блюхера. В свою очередь тот информировал Москву о складывающейся военно-политической обстановке.

Одной из важных задач для Чуйкова и его подчиненных оставалась работа по Китаю. Как и раньше, они добывали через свою агентуру сведения о военно-политической обстановке в стране и провинциях, собирали информацию о военном потенциале, приобретали необходимые связи в различных слоях китайского общества и т. д. Особенно укрепилась там агентурная сеть после все тех же событий на КВЖД. В плен попало много китайских солдат и офицеров. После урегулирования конфликта они были возвращены в Маньчжурию. Но перед отправкой с частью из них провели вербовочные мероприятия сотрудники военной разведки. Причем источники, выражаясь языком разведчиков, были в основном приобретены на идеологической основе. Как бы сегодня не относились к советскому прошлому, но именно социалистические идеи привели китайских солдат и офицеров к сотрудничеству с военной разведкой Красной армии.

Деятельность любой разведки окутана ореолом романтичной таинственности. В книгах и кинофильмах разведчики, как правило, изображены смелыми и самоотверженными людьми, которые не останавливаются ни перед какими чрезвычайными обстоятельствами. Они виртуозно уходят от слежки, филигранно вступают в контакты с агентами, умело путают следы и выполняют самые сложные задания…

Но таковыми бойцы невидимого фронта являются и в реальной жизни. Чуйков – не исключение. Когда он писал мемуары, то скромно умолчал о себе как о разведчике. Хотя ему было, о чем поведать. Скорее, не наступило тогда еще время рассказывать о прежней работе. Да и сейчас документы спецслужб, в том числе Главного разведывательного управления (ГРУ) – правопреемницы Разведупра хранятся за семью печатями. И наверное, это правильно.

Главное предназначение разведки – раскрывать не свои, а чужие тайны. Николай Владимирович Чуйков, полковник, внук нашего героя, будучи мальчишкой попросил его однажды вспомнить что-нибудь интересное из разведывательного прошлого. Ответ деда был примерно такой: «У разведчиков не принято делиться информацией, если в данный конкретный момент в этом нет необходимости. Даже с близкими людьми».

В декабре 1932 года Чуйков также под фамилией Карпов убыл к новому месту службы в Москву – он был назначен командиром – военным комиссаром Курсов усовершенствования начальствующего состава по разведке (КУНС) при Разведывательном управлении Штаба РККА.

В тот период Разведывательное управление возглавлял опытный разведчик Ян Карлович Берзин. В интересах конспирации эту структуру называли иногда так: «Управление, которым руководит старый большевик т. Берзин». А для близких людей он был Старик – так его окрестили за раннюю седину, которая у него появилась после того, как он мальчишкой попал в руки казаков и просидел в камере смертников две недели. Еще в начале 20-х годов Берзин побывал нелегально за рубежом – в Германии, Чехословакии, Польше, Англии. Так что это был настоящий профессионал, хорошо разбирающийся в вопросах разведывательной деятельности.

Когда Берзин в 1924 году возглавил эту структуру, она получила новый этап своего развития. Фактически при нем в течение десяти лет была создана эффективная система военной разведки, в том числе агентурная разведка. Разведупр, как орган военной разведки, решал следующие задачи:

«а) руководство работой всей