Я тебя уже присвоил - Кристина Майер

— Тихо, тихо, моя хорошая, — Арданов губами снимает капли слез, что текут по вискам, путаются в волосах и оставляют влажные следы на простынях. — Тебе было плохо? — в его голосе небольшое сомнение и тревога. Мотаю головой, не в состоянии открыть глаза, оказывается, они полны слез. Я пока не могу объяснить, что я чувствую. Много всего, но среди этих чувств нет боли, стыда, неуверенности...

Мне хорошо...

— Ты очень вкусная, — шепчет Арданов. — Хочешь попробовать? — его дыхание касается губ. Раньше, чем я успеваю ответить, он накрывает мой рот своим. Проникает в рот языком. Мой вкус оседает на губах и языке. Противно? Нет! Очередное откровение для меня. С ним все правильно. Нет ничего предосудительного и грязного. Ахмед подчеркивает, что я желанна, что ему со мной хорошо, что я красивая...

Такой контраст с моим бывшим. Не могу сдержать всхлипа. Пока я плачу, он кутает меня в своих объятиях.

— Марина, поговори со мной, — заглядывая в глаза. Он так глубоко проникает своей заботой в душу, что мне становится страшно. Сейчас я перед ним как раскрытая книга. Он сковырнул застарелые раны, которые много лет кровоточили. Не хочу, чтобы Ахмед видел мои эмоции. Зажмуриваюсь.

Разве для Ахмеда есть невыполнимые задачи? Через секунду он сидит, опершись на спинку огромной кровати, а я, обхватив его бедра, восседаю сверху. Полностью обнаженная, с рассыпавшейся копной волос, в то время как на нем остались штаны. Эрегированный член упирается в мою промежность, трется о набухшие влажные складочки. Не понимаю, почему Ахмед не спешит получить свою разрядку? Не думаю, что привык отказывать себе в удовольствии. Рома бы не стал ждать и успокаивать меня.

— Марина, все хорошо? — мягко обхватив лицо руками, смотрит в глаза, а ощущение, что проникает в душу и считывает все, что я хотела бы скрыть. Пора его отвлечь.

— Ты... — опускаю взгляд на его пах. Не девочка уже, а обычные вещи проговорить не могу, стесняюсь. — Ну...

— Я в норме, — уголки губ приподнимаются. — Если ты не будешь так об него тереться, мне будет чуть проще, — сталкивает немного ниже на бедра. Втягивает резко воздух, когда я промежностью скольжу по члену, а я заливаюсь краской. Даже на плечах пошли красные пятна.

Он не собирается?..

Не будет настаивать, если я не захочу?!

Рома бы меня морально растерзал, если бы я кончила, а он остался неудовлетворенным. Обычно все было с точностью до наоборот.

На каком заводе отливают мужчин, подобных Ахмеду? Я хочу заказать целую партию, буду подругам дарить на праздники! Нет, не буду. Чувство ревности скользкой гадюкой заползает в сердце и сворачивается там клубочком. Вспоминаю, как смотрели девчонки на Арданова в клубе, и понимаю, что ни слова им не расскажу.

— Ахмед, ты мог бы... — слова застревают в горле. Вроде и так понятно, о чем я тут мямлю. Мужчине ведь надо кончить, чтобы не испытывать дискомфорт?

— Марина, нет необходимости спешить. Я безумно тебя хочу, но в состоянии подождать, когда ты будешь готова, — сжимает пальцы на моих бедрах, оставляя на них розовые следы. Не настолько он хладнокровен, каким хочет казаться. Вон и в глазах пожар — темный огонь желания, вызывающий мурашки на коже. У меня от его взгляда соски превращаются в камушки, что не остается незамеченным Ахмедом. Тем удивительнее, что я сижу на нем, а не лежу под ним с раскинутыми в стороны ногами.

— Может, мне лучше одеться? — логично ведь, чтобы не провоцировать? А то расселась тут и сверкаю своей алой розочкой с каплями росы!

— Мне нравится на тебя смотреть, — низкий голос запускает вибрации в моем теле. В том, что ему нравится, я не сомневаюсь. У меня от его «смотреть» тахикардия разовьется. — Привыкай ко мне, Мариш! Тебе нечего стесняться, у тебя идеальное тело, грех его прятать под одеждой, — руки ложатся на талию, несильно сжимая, поднимаются к груди. Обводит подушечками больших пальцев соски, хватаю воздух губами. Рвано выдыхает, закрывая глаза. Возвращает руки обратно на бедра, чтобы не мучить себя.

— Буду ходить голой, — удивляясь своей смелости. Нужно думать, что говорю!

Ахмед молчит. Прислушиваюсь к себе, закусываю губу. Арданов поймет, что я шучу, не станет оскорблять. А сердце сжимается от страха. Тело деревенеет, как перед ударом.

— Только для меня, — тон голоса хоть и требовательный, но в нем не слышно угрозы или злости. — Марин, ничего не хочешь мне рассказать? — ну вот, опять считывает меня.

Мотнула головой, пряча лицо у него на груди.

— Не хочу портить этот вечер воспоминаниями, — шевеля дыханием волоски у него на груди.

— Тяжелые? — спрашивает он, а я чувствую, как тяжелеют его руки, что лежат у меня на спине.

— Неприятные, — после недолгой паузы. Даже если я захочу, чтобы эта ночь была единственной, Ахмед не отпустит, а значит, когда-нибудь мне придется обо всем ему рассказать. Он не потерпит в своей постели призрака из моего прошлого.

— Ты мне все расскажешь, — не терпящим возражения голосом, но я понимаю, что это случится не сегодня.

— Может быть, — на самом деле я не была уверена, что смогу рассказать и часть того, через что протащил меня Рома. Порой я думаю, что в словах бывшего мужа скрываться правда. Вдруг со временем Ахмед начнет соглашаться с Ромой? Глупый застарелый страх? Наверное. Только сложно верить мужчинам, после того как красивую картинку развернули к тебе уродливой стороной. Мне впервые хочется поверить мужчине. Одному-единственному мужчине — Ахмеду Арданову. Но я боюсь. Если разочаруюсь в нем, не соберу себя.

— Марина, учись мне доверять, — он считывает меня даже тогда, когда я на него не смотрю? Мужчина, прекратите меня пугать!

— Ахмед, я не хочу, чтобы о нас узнали, — руки, поглаживающие мою спину, напрягаются, прекратив ласкать.

— Объяснишь свое желание? — в голосе едва заметный холодок, но мне тут же становится страшно. Разозлился?

— Я не хочу торопить события. Все слишком быстро, — тараторю, спеша объясниться.

— Ты уже моя, — властно заявляет Ахмед.

— Нет, — его напористость напугает. Попробовала встать с него, не позволил.

— Не нужно от меня убегать, Марин. Не отпущу, — мягко и нежно. Положил руку на затылок, удерживая