Мать Тереза. Вера творит чудеса - Жан-Мишель ди Фалько

убеждена, что ордену ее необходимо расти, распространяя свою деятельность на другие районы Индии. Да и многие епископы, узнав о деятельности Миссии Милосердия в Калькутте, были готовы принять ее у себя. Они активно давили на монсеньора Перье, но тому хватало ума не поддаваться на просьбы коллег; он педантично соблюдал срок, установленный канонами. В 1959 году, незадолго до десятой годовщины основания ордена, мать Тереза получила право открыть первую обитель за пределами Калькуттского диоцеза при миссии Нота Нанпур в Ранчи. Месяц спустя еще одна обитель открылась в политической столице Индии Дели по инициативе местного архиепископа монсеньора Джозефа Фернандеса. Прежде он был главным викарием, а затем вице-епископом в Калькутте, прекрасно знал мать Терезу и ее дела. Он знал, что сестры Миссии Милосердия очень пригодятся в городе, куда стекались десятки тысяч крестьян, бежавших из деревень. Индийские власти тоже это знали: не случайно премьер-министр государства, д-р Неру лично присутствовал на открытии обители.

Мать Тереза обратилась к нему и другим гостям тоном, не терпевшим возражений: «Прежде всего поклонимся Хозяину дома». Неру и когорта высших чиновников, окружавших его, направились в часовню. Там Неру, сложив руки, склонился в традиционном индийском поклоне «пренам» перед дурной хромолитографией с изображением Христа. Дети, принятые в приют, обратились к Богу с молитвами и небольшими приношениями, прося взамен благословить того, кто руководит судьбой страны. Мать Тереза спросила премьер-министра:

— Хотите ли услышать от меня о нашем труде?

— Нет, матушка, я прекрасно о нем знаю, потому я и здесь.

В 1960 году мать Тереза открывает обитель в Джанси затем последовали: Агра, Асансол, Амбала в 1961-м, Амравати, Бхагалпур, Бомбей в 1962-м, Патна в 1963-м, Парингар, Джамшедпур, Векио, Гоа, Дарджилинг в 1964-м. Всюду мать Терезу приглашали туда местные епископы, за исключением Бомбея — культурной столицы Индии. Начальница ордена удивлялась, почему монсеньор Валериан Грасиас — архиепископ Бомбея, первый кардинал индийской национальности — ей не пишет; отец Ле Жоли сказал ей: «И не ждите — монсеньор Грасиас сам не позовет вас, не сделает первого шага. Это слишком важная персона, князь Церкви. Советую вам написать ему и предложить свои услуги».

Мать Тереза послушалась, «черкнула две строчки» (для нее это было умалением достоинства) следствием чего было приглашение по всей форме приехать и открыть приют в Бомбее. По поводу этого визита было пролито немало чернил: к негодованию индийской прессы, мать Тереза, приехав в город, заявила: «Бомбейские трущобы еще хуже калькуттских». Опонентам, обвинявшим ее в очернении облика города, она отвечала, показывая превосходное знание местности: «В Калькутте трущобы по большей части одноэтажные. Поэтому они свободно проветриваются, нет такой скученности, детям есть куда разбежаться. Бомбей же Построен на острове. Поэтому его трущобы стоят прямо рядом с заводами, земля там дорога, потому что ее мало. Поэтому и дома там трех-, а то и четырехэтажные, водопровода нет, в квартиру поднимаются по узким лестницам, вентиляция очень плохая и детям днем негде играть».

Открытие новых обителей в Индии было лишь этапом еще более обширного проекта. Мать Тереза мечтала распространить деятельность ордена на другие страны, другие континенты. Но для этого ей нужно было получить окончательное утверждение своей конгрегациию. Именно для этого в ноябре 1960 года она отправилась в Рим, ненадолго заехав в США. Впервые с 1929 года она выехала из Индии. В городе святого Петра она встретилась со своим братом Лазарем. Он поселился там после Второй мировой войны: бывший адъютант короля Ахмеда Зога I не мог вернуться в Албанию при коммунистическом правительстве Энвера Ходжи. Встреча оказалась очень волнующей, особенно для Лазаря. Он заметил, что с возрастом сестра становилась все больше похожа на их мать Драну.

Тереза тоже была рада встрече с братом, но в Риме у нее было слишком много хлопот. Поскольку попасть прямо к Папе она не могла, ей приходилось вести долгие беседы с прелатами конгрегации пропаганды веры. Монахиня и ее собеседники говорили на разных языках, хотя святые отцы всей душой готовы были помочь. Зная о деятельности матери Терезы от апостолического нунция в Индии монсеньора Нокса, они хотели выделить ей субсидию в 25 тысяч долларов ежеквартально на содержание сестер и расходы по обучению послушниц. Для главы ордена об этом не могло быть и речи. «Мне вовсе не нужно вспомоществование для сестер. Мы не хотим иметь банковский счет и гарантированные средства к существованию. Мы должны идти вперед, надеясь только на промысел Божий. Нет для нас больше опасности, чем разбогатеть. Нам нужна бедность, — продолжала она, — чтобы жить в материальной и духовной свободе. Нам нужна такая же свобода, как у тех, кто вокруг нас, чтобы не стать рабами богатства. Никого нельзя принудить к богатству. Мы же должны посвятить себя только бедности. Христос избрал свободу. Если мы хотим стать Им, должны быть бедны, как Он». В конце концов мать Тереза, не нарушая устав, согласилась принять средства от Рима с тем, что они поступят бедным и прокаженным.

Что же касается желания открыть обители за пределами Индии, ей дали понять, что курия перегружена в связи с грядущими переменами в Церкви и не может изучить ее дело. Три года спустя ничего не изменилось, но мать Тереза столкнулась с новой проблемой: каноническим статусом «братьев» при ее конгрегации. Их было мало — всего восемь: это были братья послушниц, кандидаток и инокинь. Все они были мирянами, добровольно работавшими в Нирмал Хридая, но желали стать монахами — только не в существующих орденах. Они хотели нести свое служение рядом с матерью Терезой как члены мужской конгрегации, связанной с Миссией Милосердия. Но каноническое право запрещает женщине стоять во главе мужского ордена.

Поначалу мать Тереза думала попросить о руководстве этим зачатком нового братства провинциала иезуитов в Калькутте отца Робера Антуана. Тот был не против, но решительно отказал генерал иезуитов: отец Антуан был предназначен занять кафедру сравнительного литературоведения в Ядавпурском университете в Калькутте. Профессорская карьера была бесконечно далека от трущобной реальности, для работы в которой он, казалось, имел способности… Иезуит подчинился распоряжению начальства, мать Тереза была поставлена перед фактом. Но она не оставляла трудных поисков нужного человека. В конце концов она обрела его в лице другого иезуита, австралийца родом, Айана Траверс-Болла. Он был рукоположен в Ранчи, где существовала обитель ордена матери Терезы, в тот самый день, когда в Калькутте состоялась религиозная церемония в честь учреждения мужского братства. Несколько встреч с настоятельницей убедили отца Траверс-Болла поступить в ее распоряжение. Начальство не возражало, и с одобрения архиепископа Калькуттского монсеньора