Стивен Кинг за железным занавесом (история книг С. Кинга в СССР и России, 1981-2025) - Ернар Шамбаев

немало. Интересны, например, воспоминания Вадима Эрлихмана, переводчика Кинга и писателя. В своей книге «Король темной стороны», в главах «Интерлюдия 1» и «Интерлюдия 2», Эрлихман увлекательно рассказывает, как в рекордные сроки переводил произведения Кинга для издательства «Кэдмэн» (причем сцену убийства вампира Барлоу в «Жребии Салема» он написал самостоятельно, потому что в его ксерокопии отсутствовало несколько страниц), а затем с набитым рюкзаком ходил по электричкам и продавал свежеиспеченные книги, распевая речевки: «Кинга знают все вокруг, Кинг – он наш ужасный друг!»

Стивен Кинг и дети Брянщины

– Граждане! – сказал Остап, открывая заседание.

– Отовсюду мы слышим стоны. Со всех концов нашей

обширной страны взывают о помощи…

Одни лишь маленькие дети, беспризорные дети,

находятся без призора.

Ильф и Петров, «Двенадцать стульев»

В первой половине 1990-х годов пиратство расцвело в России дикими, буйными цветами – бесстыдное, бесконтрольное, почти романтичное в своей первобытной дикости. Это было время, когда новорожденный книжный рынок вырывался из-под обломков советской государственной монополии и судорожно пытался встать на ноги, одновременно охваченный жаждой наживы, энтузиазмом просветительства и полным правовым вакуумом. В этих джунглях особое место занял Стивен Кинг как один из самых переводимых, продаваемых и… пострадавших от пиратов.

Во-первых, в 1992–1993 годах не существовало никаких препятствий для публикации Кинга безо всяких прав и отчислений. Переводи, печатай, издавай, не платя ему ни цента – и никто тебе слова не скажет. У самого Кинга попросту не было юридического представительства в России. Только в конце 1993 года он предоставил доверенность на ведение своих дел в российском суде Маргарите Воронковой. Лишь с этого момента юристы агентства «Эндрю Нюрнберг» могли что-то требовать от проштрафившихся издательств.

Во-вторых, Россия на тот момент вообще не была частью международной системы охраны авторских прав. Присоединение к Бернской конвенции – основному международному соглашению в области защиты литературных и художественных произведений – произошло лишь в марте 1995 года. До этого момента формальной обязанности уважать авторские права иностранных писателей в России не существовало. Соответственно, никакой реальной защиты у Кинга в нашей стране тоже не было: его тексты, переведенные с разной степенью качества, множились, как грибы после дождя. В те годы, когда в стране была галопирующая инфляция, шла война в Чечне, а в Москве обстреливали Белый дом, властям было как-то не до авторских прав заокеанского писателя.

И что важно, никто не чувствовал в этом особого криминала. Журналист Валерий Решетников («Известия») писал: «Автор этой заметки связался с издательством «Нева-Лада» и попытался выяснить, не испытывает ли его руководство муки совести. Главный редактор Виктор Сауко сказал, что не ощущает себя преступником, и излил душу корреспонденту «Известий», жалуясь на низкие заработки»[55].

Сколько пиратских экземпляров книг Стивена Кинга было отпечатано в те годы – вопрос, на который уже никогда не будет ответа. Ни один архив, ни одна статистическая ведомость, ни один реестр не сможет дать точной цифры. Вадим Эрлихман в своей книге «Король темной стороны» называет приблизительное число – 12 миллионов экземпляров. Те, кто пытается исследовать книжный рынок того времени, сталкиваются с безмолвием, которое по своей плотности сродни бетонной стене.

Достоверных данных по тому периоду нет и не будет. 90-е годы – это царство «серых» схем и откровенной анархии на книжном рынке. На фоне распада государственной системы учета и контроля частные издательства плодились повсеместно и действовали по принципу: кто успел – тот и съел. Никто ни перед кем не считал обязанным отчитываться. Книги печатались в огромных количествах, причем не только в Москве, Санкт-Петербурге или других российских городах. Белорусские и украинские типографии стали настоящими фабриками по производству нелегального Кинга. Некоторые тиражи официально проходили по издательским каналам, но значительная их часть распространялась по «левой» схеме. Не всегда даже указывалась на обороте титула привычная цифра тиража!

ОсОО «Альтруист» сопровождало свои пиратские издания умилительной подписью: «Издательство приносит свои извинения Стивену Кингу за нарушение его авторских прав ввиду отсутствия у издательства твердой валюты для выплаты гонорара».

Но настоящая детективная история приключилась с издательством «Вагриус».

В 1992 году «Вагриус» 100-тысячным тиражом выпустил перевод романа Стивена Кинга «Мертвая зона». Это событие примечательно одним фактом: на титульном листе книги значилось, что «по желанию автора весь гонорар за книгу переведен в фонд помощи детям Брянщины, пострадавшим от аварии на Чернобыльской АЭС». Тогда казалось, что этот благородный жест станет примером доброй воли и гуманизма. Но история получила совершенно неожиданный и трагикомичный поворот.

Книга быстро разошлась – в условиях книжного голода и ажиотажа вокруг западной литературы публика, как мы знаем, буквально сметала все. Но на Брянщине об этом подарке никто не знал. Ни областная администрация, ни фонды помощи детям, ни местные больницы. Осенью 2000 года журналист Анастасия Самоторова заинтересовалась надписью в книге и начала собственное расследование о таинственном пожертвовании.

Сначала был сделан запрос в издательство «Вагриус». Сотрудники долго уклонялись от ответа. Затем менеджер по правам Ольга Лютова признала, что контракт действительно был, но единственный. По ее словам, деньги были перечислены американскому агентству «Линфранклин». Однако Клаудия Нисс, представитель этого агентства, в телефонном разговоре с журналистами категорически опровергла факт получения каких-либо средств: «Мы в шоке! Не приходило к нам никаких денег!»

Попытки выйти на самого Стивена Кинга оказались безуспешны. Писатель славился замкнутостью, общался с внешним миром через офис, в котором лишь Билл Торнтон пообещал передать сообщение, как только «мистер Кинг появится».

Заместитель генерального директора издательства «Вагриус» Андрей Ильницкий в официальном ответе выразился резко: «Если вам хочется поднять горячую тему, то, к сожалению, у вас ничего не получится. Все обязательства, принятые нами по перечислению гонорара по книге Стивена Кинга "Мертвая зона", были нами выполнены в полной мере. Вам придется поверить нам на слово. А деньги ищите не в «Вагриусе», а в Брянской области»[56]. При этом издательство отказалось предоставить какие-либо подтверждающие документы. В конечном счете было заявлено, что 80 % гонорара Кинга – 584 960 рублей – были перечислены на счет некоего регионального объединения «Протон», зарегистрированного в Новозыбкове. Эта организация якобы была создана на волне чернобыльского движения. Однако фонд вскоре прекратил существование. Ни в Москве, ни в Брянске, ни в Новозыбкове найти следы этих средств не удалось. Банковские документы исчезли.

Фонд «Миссия милосердия Радимичей», официально действовавший в регионе, тоже не получил ни копейки. Его директор Павел Вдовиченко заявил: «Я могу заявить с полной ответственностью: никаких денег к нам не поступало. В то время мы находились в таком отчаянно бедственном положении, что были