Былины - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

А-й вынимал нонь он платьё да себе цветноё,

А-й вынимал себе платьё да богатырскоё,

А-й одевался Михайло да нонь скорешенько,

А-й седлал-де, уздал свойго коня доброго,

А-й да садился Михайло да на добра коня,

А да сказал мне Михайло да таково слово:

„А поезжай ты, Добрынюшка, в стольне-Киев-град“.

А да и столько я Михайла нонче видел тут,

А да и скрылся Михайла да всё из глаз от меня».

А-й приезжал-де Михайло да во монастыри,

А подъезжал он к ограды да всё высокое,

А-й да крикнул он голосом высокиим:

«А-й уж ты здравствуй, мой батюшко родимые!

А-й да дай мне благословленьицо великоё

А-й да и ехать мне нонече во рать-силу,

А-й воёваться мне с татаринами проклятыми».

А-й услыхал тут Данило да сын Игнатьевич,

А-й да открыл он ведь форточку нонь маленьку,

А-й говорил-де Данило да таково слово:

«А-й поезжай ты, дитя мое родимоё,

А-й поезжай ты, дитя, да ведь Господь с тобой.

А-й да подъедёшь ко силы да ты ко армии —

А-й да руби эту силу да ты ведь с краю всю,

А-й не заезжай ты во силу да всё в серёдочку:

А-й во серёдке накопаны рвы глубокие,

А-й провалишься ты с конём да в эти рвы глубокие,

А-й да и схватят тебя прокляты татарины».

А-й да закрыл-де Данило да свою форточку.

——

А-й да поехал тут Михайло да в стольне-Киев-град,

А-й да во ту же во силу нонче во армию.

А-й да подъехал тут Михайло да к силы-армии, —

А-й да стоит нонче силы дак ровно тёмной лес.

А-й да начал-де Михайло да разъезжати нонь,

А-й да разъехал тут Михайло да по чисту полю,

А-й да подъехал тут Михайло да к силы-армии,

А-й да начал тут Михайлушко размахивать, —

А-й что на ту руку махнёт – дак лежит улица,

А-й на другу руку махнёт – дак переулками,

А-й да рубил-де, косил дак трои суточки.

А-й говорил ему конь да таково слово:

«А-й уж ты ой еси, Михайло да сын Данильевич!

А-й отъезжай ты, Михайло, да во чисто полё,

А да дай мне поисть травы шёлковой,

А да дай мне попить воды ключёвой».

А-й говорил-де Михайло да таково слово:

«А уж ты ой еси, конь дак лошадь добрая!

А-й твоя волчья нонь сыть да травяной мешок,

А-й рассердись-ка ты, конь, дак пуще старого».

А начинали тут опять рубить да силу-армию.

А-й рассердился нонь конь да пуще старого.

А-й да рубил-де, косил опять трои суточки.

А-й говорил ему конь да во второй након:

«А-й отъезжай-ка, Михайло, во чисто полё,

А-й да и дай мне поисть травы шёлковой,

А-й да попить мне, коню, воды ключёвоей».

– «А-й уж ты ой еси, конь мой, лошадь добрая!

А твоя нонче сыть да травяной мешок,

А-й рассердись-ка нонь, конь, да пуще старого».

А-й рассердился ведь конь да пуще старого,

А-й поскакали тут опять дак в силу-армию,

А-й да заехали они да во серёдочку, —

А-й провалился его конь, дак лошадь добрая,

А-й провалился во укопы всё глубокие.

А-й да схватили тут Михайла сына Данильёва,

А-й повели тут его да ко татарину,

А-й да запутали в опутины во крепкие,

А-й привели тут его да ко татарину,

А-й говорил-де татарин да распроклятые:

«А-й уж ты ах ты мальчишко да ровно бестия!

А да попал ты тепериче в мои руки.

А-й да и сделайте скоре да нонче виселицу,

А-й да повесим мы его да на чистом поли».

А-й да и сделали тут виселицу скорёшенько,

А-й повели-де Михайлушка на виселицу.

«А уж ой еси, Бог да нонче милослив!

Да за що я нонь да погибать буду?»

А-й развёрнул тут Михайло да руку правую,

А-й оборвал-де опутины нонь крепкие,

А-й ухватил-де татарина нонь за ноги,

А-й да и начал помахивать во все стороны

А-й да и ровно он палицей буёвою.

А-й да добрался Михайло да до добра коня,

А-й закричал-де Михайло да громким голосом:

«А-й уж ты ой еси, конь, моя лошадь добрая!

А-й да и выскочи, конь, да на сыру землю».

А-й да и выскочил конь дак на сыру землю,

А-й подбежал-де к Михайлу сыну Данильёву,

А-й заскочил-де Михайлушко на добра коня,

А-й поскакал-де Михайло да ко белу шатру,

А-й да схватил-де татарина за русы власы,

А отрубил у татарина буйну голову,

А-й да вздел эту главу да на востро копьё.

А да скричала тут вся сила да нонче армия:

«А уж ты ой еси, удалой да доброй молодец!

А-й да куды нам прикажошь нонь деватися, —

А-й нам здесь ле стоять ли, за тобой идти?»

А-й говорил-де Михайло да сын Данильевич:

«А-й отправляйтесь, татара да распроклятые,

А-й отправляйтесь, татара, да во свою орду».

А-й да поехал Михайло да в стольне-Киев-град.

А-й да и ехал он силой да цельни суточки,

А-й да увидел там живого человека он, —

А-й да и ходит, по туловищам роется.

А-й подъезжал-то Михайло всё поближе к ему,

А-й да увидел тут Михайло да своего отца, —

А да роется по туловищам по мертвыим,

А-й да и ищёт тут он да своего сына.

А-й говорил-де Михайло да таково слово:

«А уж ты здравствуешь, батюшко родимой мой!

А уж ты что же нонче да тут делаешь?»

– «А-й уезжай ты, татарин да распроклятые.

А-й да сниму я свою шляпу да всё пуховую,

А-й да и брошу в тебя да свою шляпочку, —

А-й да слетишь ты, татарин, да со добра коня».

– «А уж ты ой еси, батюшко родимой мой!