Былины - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

Кто умеёт по-русски речь гово´рити,

А кто можот же нынче послом по´словать?»

Говорил-де-ка Вася-королевич млад:

«Я бывал-де-ка, Вася, на святой Руси,

Я умею по-русски речь говорити,

Я могу-де-ка, Вася, послом пословать».

И говорил же ведь тут да Кудрёванко-царь:

«Ты садись-кася, Вася, на рыменчат стул,

Ты пиши-ка ёрлоки да скорописчаты,

Ты пиши, набивай да красным золотом,

Ты садись-кася, Васька, на добра коня,

Ты вези ёрлоки да в красён Киёв-град».

И тут где-ка Васька не ослышался,

Он садился-де-ка, Васька, на ременчат стул,

Он писал ёрлоки да скорописчаты,

Он писал, набивал да красным золотом,

Он скоре же того да запечатывал.

И садился тут Васька на добра коня,

Он поехал-де, Вася, в красён Киёв-град,

Он полём-то едёт, не дорогами,

И в город заезжаёт не воротами,

Мимо те он стены городовые,

Мимо круглы ти башни наугольния, —

Он прямо ко Владимиру на широкой двор.

Он поставил коня да середи двора,

И не приказана коня, да не привязана,

Он сам-де пошёл да светлу светлицу.

Он двери отпират да с пяты на пяту,

Запираёт он двери скрепка-накрепко,

Он не кстит-де своёго лица чёрного,

Он с князём Владимиром не здоровался,

А княгины Опраксеи челом не бьёт,

Он князям, боярам головы не гнёт,

Он клал ёрлоки да на дубовой стол,

И стал-де во место во посыльнёё,

Да ко той он к ободверинке дубовое.

И говорил-де-ка тут да всё Владимир-князь:

«Уж ты ой есь, стар казак Илья Муромец!

Ты бери-ка ёрлыки да скорописчаты,

Ты бери-ка ёрлыки да распечатывай,

И распечатывай ёрлыки да вслых прочитывай».

И тут-де Илейка не ослышался,

Он брал ёрлоки да скорописчаты,

Он читаёт ёрлоки да скорописчаты,

Он читал ёрлоки да головой качат:

«А-й ещё грозно нынь у вора написано.

Да и страшно у собаки напечатано:

„Уж я Киев-от град да я в полон возьму,

Уж князя Владимира под меч склоню,

Я княгину Опраксию за себя возьму,

Уж я Божьи ти церкви все под дым спущу,

Я честны ти монастыри все ро´зорю,

Я над че´стныма вдовами да надругаюся“».

И говорил тут-де Владимир таково слово:

«Уж ты ой еси, Васька-королевич млад!

Уж ты дай-кась нам строку хошь на три года».

Не даваёт Васька строку ту на три года.

«Уж ты дай-кась нам строку хошь на три месяца».

И не даваёт Васька строку на три месяца.

«Уж ты дай-кась нам строку хошь на двенадцать дён, —

Да бессрочных на земли ведь прежде не было:

Мы пойдём нынь на дело-то на ратноё,

Да на то побоищо на смертноё,

Да ведь надобно же ведь тут нам покаяться,

И покаяться нам да причаститися».

Даёт им Васька строку на двенадцать дён.

И пошёл-де-ка Васька из светлой грыдни,

Он садился-де-ка, Васька, на добра коня,

И уехал он во силу да во неверную.

И говорил где-ка Владимир таково слово:

«Уж ты ой еси, стар ка´зак Илья Муромец!

Ты бери-кася трубочку подзорную,

Мы пойдём-ка с тобой да на высок балкон,

Мы посмотрим-ка силу ту неверную».

И брал тут Илейка трубку подзорную,

И выходят они да на высок балкон,

И смотрели да по чисту полю,

И во все во чотыре во стороночки, —

И во чистом поле силы только синь сине´т.

«Пойдём-ка, Илейка, в светлу светлицу».

И заходят они да в светлу светлицу,

И говорил тут Владимир таково слово:

«Уж ты ой есь, стар казак Илья Муромец!

Ты садись-кась, Илейка, на рыменчат стул,

Ты выписывай русских всех богатырей».

Тут-де Илейка не ослышался,

Он садился, Илейка, на ременчат стул,

А говорит тут Владимир таково слово:

«Во первых пиши Самсона Колыбанова,

Во вторых пиши Добрынюшку Микитича,

Во третьих пиши Олёшеньку Поповича,

И во четвёртых Гаврыла Долгополого,

Во пятых Луку Толстоременника,

Ты Луку-де, Матфея, детей боярскиих,

Ещё пиши Рощу Росшиби колпак,

Росшиби колпак Рощу со племянником, —

И промеж тем ты, Илейка, кого сам ты знашь».

И тут-де Илейка не ослышался,

Он выписал тридцать без единого,

А тридцатой-от сам да Илья Муромец.

И говорил тут Илейка таково слово,

Он призвал Олёшеньку Поповича:

«Уж ты ой еси, Олёшенька Попович млад!

Поезжай-ка, Олёша, по святой Руси,

Собирай ты, Олёша, всех богатырей, —

У тебя хоша коничёк-от маленькой,

И маленькой коничёк, удаленькой».

И тут-де Олёша не ослышался,

Он поехал, Олёша, по святой Руси:

Он полём-то едёт, как сокол летит,

Он горы ти, долы промеж ног берёт,

Он мелки ти реки перескакиват.

Он объехал, Олёша, по святой Руси,

Он собрал-де русских всех богатырей.

Приезжали они да в красён Киев-град,

И повёлся у Владимира почесьён пир,

И все они на пиру да напивалися,

Они все на честном да наедалися,

Они все же ведь тут да пьяны-весёлы.

И пошли-де они тут по городу,

И по тем же по царевым бо´льшим кабакам,

Они пьют зелено вино, вино безденёжно.

И говорят же тут князя ти ведь, бояра:

«Уж ты батюшко Владимир стольне-киевской!

Уже пьют у нас богатыри зелено вино,

Они пьют зелено вино безденёжно,

И об ратнём-то деле не печалятся,

И хотят они уехать вон из Киева».

И тут же Владимир стольне-киевской

И посылаёт же он да слугу верную:

«Ты поди-кася, моя да слуга верная,

Созови ты старого Илья Муромца».

И тут-де слуга да не ослышалась,

Пошла по царевым большим кабакам

И пришла ко старому Илье Муромцу:

«Уж ты ой есь, стар казак Илья Муромец!

Тебя звал-де-ка ныниче Владимир-князь».

И тут-де Илейка не ослышался,

И приходит ко Владимиру во грыдёнку:

«Уж ты батюшко Владимир стольне-киевской!