Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

пшеницы или ячменя.102 Периодически он публиковал список справедливых цен. Предполагалось, что для каждого товара должна существовать «справедливая цена», объединяющая затраты на материалы и труд; теория игнорировала спрос и предложение, а также колебания стоимости валюты. Некоторые коммуны, как Базель или Генуя, взяли на себя монополию на торговлю солью; другие, как Нюрнберг, варили собственное пиво или хранили кукурузу в муниципальных амбарах.103 Потоку товаров препятствовали муниципальные защитные тарифы;104 а в некоторых случаях — требованием к приезжим купцам выставлять свои товары на продажу в городе, прежде чем проехать через него.105 Как и в нашем веке, эти правила часто обходили благодаря хитрости несговорчивых горожан; «черные рынки» были многочисленны.106 Многие из этих ограничительных постановлений приносили больше вреда, чем пользы, и вскоре перестали соблюдаться.

Но в целом работа средневековых коммун была заслугой мастерства и смелости управлявших ими предпринимателей. Под их руководством Европа пережила в XII и XIII веках такое процветание, какого она не знала со времен падения Рима. Несмотря на эпидемии, голод и войны, население Европы при общинном строе росло так, как не росло за тысячу лет до этого. Население Европы начало сокращаться во втором веке и, вероятно, достигло своего апогея в девятом столетии. С одиннадцатого века и до Черной смерти (1349 г.) оно вновь возросло с воскрешением торговли и промышленности. В регионе между Мозелем и Рейном оно, вероятно, умножилось в десять раз; во Франции, возможно, достигло 20 000 000 человек — едва ли меньше, чем в восемнадцатом веке.107 Экономическая революция повлекла за собой миграцию из страны в город, почти столь же определенную, как и в последние времена. Константинополь с 800 000 жителей, Кордова и Палермо с полумиллионом каждый, уже давно были густонаселенными; но до 1100 года лишь несколько городов к северу от Альп насчитывали более 3000 душ.108 К 1200 году Париж насчитывал около 100 000 человек; Дуэ, Лилль, Ипр, Гент, Брюгге — примерно по 50 000; Лондон — 20 000. К 1300 году в Париже проживало 150 000 человек, в Венеции, Милане, Флоренции — 100 000,109 Сиена и Модена — 30 000,110 Любек, Нюрнберг и Кельн — 20 000, Франкфорт, Базель, Гамбург, Норвич, Йорк — 10 000. Разумеется, все эти цифры — неточные и рискованные оценки.

Рост населения был одновременно и результатом, и причиной экономического развития: он был обусловлен улучшением защиты жизни и имущества, более эффективной эксплуатацией природных ресурсов с помощью промышленности и более широким распространением продуктов питания и товаров благодаря росту благосостояния и торговли; и наоборот, он предлагал расширяющийся рынок для торговли и промышленности, для литературы, драматургии, музыки и искусства. Соревновательная гордость коммун превращала их богатство в соборы, ратуши, колокольни, фонтаны, школы и университеты. Цивилизация пересекала моря и горы, следуя за торговлей; из ислама и Византии она проникала в Италию и Испанию, переваливала через Альпы в Германию, Францию, Фландрию и Британию. Темные века стали воспоминанием, и Европа вновь ожила с пылкой молодостью.

Не стоит идеализировать средневековый город. Он был живописен (на современный взгляд) с увенчанным замком холмом и возвышающейся стеной, с соломенными или черепичными домиками, коттеджами и лавками, теснящимися вокруг собора, замка или общественной площади. Но по большей части его улицы представляли собой узкие и извилистые переулки (идеальные для обороны и тени), где люди и звери передвигались под стук копыт, слова и деревянные башмаки и с неторопливостью эпохи, у которой не было машин, чтобы щадить мышцы и изматывать нервы. Вокруг многих городских домов были сады, курятники, загоны для свиней, коровьи пастбища, нарзаны. Лондон был привередлив и постановил, что «тот, кто хочет кормить свинью, пусть держит ее в своем доме»; в других местах свиньи свободно разгуливали среди открытых мусорных куч.111 Время от времени проливные дожди вздымали реки и затапливали поля и города, так что люди гребли на лодках до Вестминстерского дворца.112После дождя улицы оставались грязными в течение нескольких дней; мужчины тогда носили сапоги, а прекрасных дам перевозили в каретах или креслах, переезжая от ямы к яме. В XIII веке некоторые города вымостили свои главные улицы булыжником; в большинстве же городов улицы были немощеными, небезопасными для пеших и носатых. В монастырях и замках были хорошие дренажные системы;113 В коттеджах их обычно не было. То тут, то там встречались травянистые или песчаные площади с насосом, из которого люди могли пить, и кормушкой для проходящих животных.

К северу от Альп дома почти все были деревянными; только самые богатые дворяне и купцы строили из кирпича или камня. Пожары были частым явлением, и нередко они бесконтрольно охватывали весь город. В 1188 году Руан, Бове, Аррас, Труа, Прованс, Пуатье и Муассак были уничтожены огнем; Руан сгорал шесть раз в период с 1200 по 1225 год.114 Черепичные крыши стали использоваться только в XIV веке. Борьба с огнем велась бригадами с ведрами, героическими и некомпетентными. Сторожам давали длинный крюк, чтобы спускать горящий дом, если он угрожал другим зданиям. Поскольку все хотели жить рядом с замком для безопасности, здания возвышались на несколько этажей, иногда на шесть; а верхние этажи очаровательно и тревожно выступали над улицей. Города издавали постановления, ограничивающие высоту зданий.

Несмотря на эти трудности, которые почти не ощущались, потому что чувствовались почти всеми, жизнь в средневековом городе могла быть интересной. Рынки были переполнены, разговоров было много, одежда и товары были пестрыми, разносчики торговали своими товарами, ремесленники занимались своим ремеслом. На площади бродячие игроки разыгрывали чудо или мистерию; по улице могла пройти религиозная процессия с гордыми купцами и крепкими рабочими, с нарядными шествиями, торжественными облачениями и зажигательными песнями; в каком-нибудь славном храме могла возвышаться церковь; какая-нибудь красивая девушка могла склониться с балкона; городская колокольня могла созывать горожан на собрание или к оружию. На закате звонил комендантский час, и все люди спешили домой, потому что на улицах не было ни одного огонька, кроме свечей в окнах, да кое-где лампад перед святынями. Ночной мещанин заставлял своих слуг сопровождать его с факелами или фонарями и оружием, так как полиция была редкостью. Мудрый горожанин рано уходил на покой, избегая утомительных безграмотных вечеров и зная, что на рассвете прокричат шумные петухи, и работа будет требовать своего.

VII. СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Рост промышленности и торговли, распространение денежного