Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

кричали «Коммуна!»… Горожане вошли в епископский двор с мечами, боевыми топорами, луками, секирами, дубинами и копьями, очень большой компанией….. Со всех сторон к епископу стекались дворяне….. Он, с несколькими помощниками, отбивался от них камнями и стрелами….. Он спрятался в бочке… и жалобно умолял их, обещая, что перестанет быть их епископом, отдаст им неограниченные богатства и покинет страну. И пока они с ожесточенными сердцами насмехались над ним, один из них, по имени Бернард, подняв свой боевой топор, жестоко выбил мозги из головы этого святого, хотя и грешника; и он, проскользнув между руками тех, кто его держал, был мертв, не долетев до земли, сраженный еще одним ударом под глазницы и по носу. После этого ему отрубили ноги и нанесли еще множество ран. Тибо, увидев на пальце епископа кольцо и не сумев его снять, отрубил палец.98

Собор был обстрелян и разрушен до основания. Решив сделать два шага сразу, мародеры начали грабить и жечь особняки аристократии. Королевская армия ворвалась в город и вместе с дворянами и духовенством устроила резню населения. Коммуна была подавлена. Четырнадцать лет спустя она была восстановлена, и горожане с благочестивым энтузиазмом трудились над восстановлением собора, который разрушили они сами или их отцы.

Борьба продолжалась в течение столетия. В Везелее (1106 год) жители убили аббата Арно и создали коммуну. Орлеан восстал в 1137 году, но потерпел поражение. Людовик VII даровал Сену хартию в 1146 году, но через три года отменил ее по ходатайству аббата, в чьих владениях находился город; жители убили аббата и его племянника, но не смогли восстановить коммуну. Епископ Турнэ в течение шести лет (1190-6) вел гражданскую войну, чтобы свергнуть коммуну; папа отлучил всех горожан от церкви. В пасхальное воскресенье 1194 года жители Руана разграбили дома каноников собора; в 1207 году на город был наложен папский интердикт. В 1235 году в Реймсе камни, привезенные в город для восстановления собора, были захвачены населением и использованы для снарядов и баррикад во время восстания против высшего церковного деятеля Галлии; он и его каноники бежали и вернулись только через два года, когда папа побудил Людовика VII упразднить коммуну. Многие города Франции до самой революции так и не смогли обрести свободу; но на севере Франции большинство городов были освобождены между 1080 и 1200 годами и, под влиянием свободы, вступили в свой величайший век. Именно коммуны построили готические соборы.

В Англии короли заручились поддержкой городов в борьбе с дворянством, предоставив им хартии на ограниченное самоуправление. Вильгельм Завоеватель дал такую хартию Лондону; аналогичные хартии были дарованы Генрихом II Линкольну, Дарему, Карлайлу, Бристолю, Оксфорду, Солсбери и Саутгемптону; а в 1201 году Кембридж выкупил свои коммунальные права у короля Джона. Во Фландрии правящие графы пошли на существенные уступки Генту, Брюгге, Дуэ, Турне, Лиллю… но преодолели все попытки добиться полной муниципальной независимости. Лейден, Харлем, Роттердам, Дордрехт, Делфт и другие голландские города получили хартии о местной автономии в XIII веке. В Германии освобождение было долгим и в основном мирным; епископы, которые веками управляли городами как феодалы императоров, уступили Кельну, Триру, Мецу, Майнцу, Шпейеру, Страсбургу, Вормсу и другим городам право выбирать собственных магистратов и принимать собственные законы.

К концу двенадцатого века в Западной Европе победила общинная революция. Города, хотя и редко полностью свободные, сбросили своих феодальных хозяев, прекратили или сократили феодальные повинности и сильно ограничили церковные права. Фламандские города запретили основание новых монастырей и завещание земель церквям, ограничили право духовенства на разбирательство в епископальных судах и оспаривали контроль духовенства над начальными школами.99 Меркантильная буржуазия теперь доминировала в муниципальной и экономической жизни. Почти во всех коммунах купеческие гильдии были признаны органами самоуправления; в некоторых случаях коммуны и купеческие гильдии были идентичными организациями; обычно они различались, но коммуны редко шли наперекор интересам гильдий. Лорд-мэр Лондона выбирался городскими гильдиями. Теперь, впервые за тысячу лет, владение деньгами вновь стало более сильной властью, чем владение землей; дворянству и духовенству бросила вызов поднимающаяся плутократия. В еще большей степени, чем в античности, меркантильная буржуазия обратила свое богатство, энергию и способности в политическое преимущество. В большинстве городов она устранила бедняков от участия в собраниях и должностях. Она угнетала рабочих и крестьян, монополизировала прибыль от торговли, облагала общину высокими налогами и тратила большую часть доходов на внутренние распри или внешние войны, чтобы захватить рынки и уничтожить конкурентов. Он пытался подавить ассоциации ремесленников и отказывал им в праве на забастовку под страхом изгнания или смерти. Регулирование цен и заработной платы было направлено на собственное благо, что серьезно вредило рабочему классу.100 Как и во Французской революции, поражение феодалов стало победой в основном предпринимательского класса.

Тем не менее коммуны стали великолепным подтверждением человеческой свободы. По звонку колокола с городской кампанилы горожане стекались на собрания и выбирали своих муниципальных чиновников. Города сформировали собственное коммунальное ополчение, активно защищались, разгромили обученные войска германского императора при Леньяно (1176) и сражались друг с другом до полного изнеможения. Хотя административные советы вскоре сузили свой состав до меркантильной аристократии, муниципальные собрания стали первым представительным правительством со времен Тиберия; они, а не Magna Carta, стали главными родителями современной демократии.101 Атавистические пережитки феодального или племенного права — сговоры, дуэли, судебные процессы — были заменены законным и упорядоченным допросом свидетелей; вергильд или цена крови уступили место штрафам, тюремному заключению или телесным наказаниям; задержки закона были сокращены, юридические контракты заменили феодальный статус и лояльность, а целый свод хозяйственного права создал новый порядок в европейской жизни.

Молодая демократия сразу же перешла к полусоциалистической экономике, управляемой государством. Коммуна чеканила собственную валюту, заказывала и контролировала общественные работы, строила дороги, мосты и каналы, мостила некоторые городские улицы, организовывала снабжение продовольствием, запрещала лесные работы, анкроссинг или регресс, приводила продавца и покупателя в прямой контакт на рынках и ярмарках, проверяла меры и весы, инспектировала товары, наказывала фальсификацию, контролировала экспорт и импорт, хранила зерно на случай неурожайных лет, предоставляла зерно по справедливым ценам в чрезвычайных ситуациях и регулировала цены на основные продукты питания и пиво. Если обнаруживалось, что слишком низкая цена препятствует производству желаемого товара, он позволял некоторым оптовым ценам добиваться своего уровня за счет конкуренции, но учреждал суды или «ассизы» хлеба и эля, чтобы поддерживать розничные цены на эти товары первой необходимости в постоянной зависимости от стоимости