По следам дроздовцев… - Владимир Григорьевич Чичерюкин-Мейнгард

«исчез» преемник барона Врангеля на посту председателя РОВС генерал от инфантерии А. П. Кутепов. Советская сторона вплоть до середины 1960-х гг. отрицала всякую причастность к этому «исчезновению». Теперь картина этого «исчезновения» воссоздана на страницах книги «Генерал Кутепов» в серии «Белые воины». При попытке похищения генерал оказал сопротивление советским агентам и был ими убит.

История повторилась в 1937 г., когда в Париже «исчез» преемник генерала Кутепова генерал-лейтенант Е. К. Миллер. Его живым доставили в Москву. Более года его держали во внутренней тюрьме НКВД на Лубянке. От него добивались подписать обращение к русской белой эмиграции прекратить борьбу против советского режима. Старый русский генерал проявил неожиданную для тюремщиков стойкость. Отказавшись подписать чаемую энкавэдэшниками декларацию, он тем самым подписал себе смертный приговор. Генерал Миллер был застрелен в тюрьме, тело сожжено в Донском крематории, а прах высыпан в братскую могилу «невостребованных прахов» жертв политических репрессий.

Между прочим, «исчезновение» этих генералов – Кутепова и Миллера вдохновило в свое время писателя В. В. Набокова на создание рассказа «Постановщик картины».

Разоблачение генерала Н. В. Скоблина и его супруги Н. В. Плевицкой в Париже, Н. Ф. Абрамова – сына начальника III (болгарского) отдела РОВС генерала Ф. Ф. Абрамова в Софии, дело Л. Л. Линицкого и ротмистра А. Н. Комаровского в Белграде – все это говорило о непрекращающейся войне СССР против России в изгнании. Тем более что 15 декабря 1921 г. по инициативе советского диктатора Ульянова (Ленина) СНК и ВЦИК СССР приняли указ, согласно которому бывшие российские подданные, оказавшиеся за границей и не принявшие советского гражданства, т. е. гражданства СССР, объявлялись вне закона. Следовательно, все политические убийства, совершенные агентами советских спецслужб, де-юре преступлениями не являются. Минуло уже два десятилетия со времени исчезновения самого СССР, но этот указ ВЦИК и СНК в РФ не отменен до сих пор.

Такие преступления, как похищения генералов Кутепова и Миллера, с одной стороны, сеяли рознь и подозрительность в русской эмиграции, а с другой – способствовали сплочению ее наиболее активной и непримиримой части, включая военных. И, наверняка, многие чины врангелевской Русской армии повторяли вслух и про себя завет своего вождя: «Любой ценой во что бы то ни стало, хоть с чертом, но против большевиков. Но только при том условии, что этот черт не оседлает Россию».

Для того чтобы не отстать от новых веяний в военной науке, в Париже были созданы Высшие военно-научные курсы профессора генерал-лейтенанта Генерального штаба Н. Н. Головина. Со временем филиалы головинских курсов открылись в Брюсселе, Белграде, Софии.

Те, кто не смирился с потерей Отечества, старались повышать свой профессиональный уровень на курсах генерала Головина. Помимо курсов, во многих городах Франции организовывались отделения РОВС и Общества галлиполийцев. В эти организации входили чины Дроздовских частей. Разумеется, больше всего дроздовцев проживало в 1920–1930-х гг. в самом Париже и в его пригородах. Как правило, они снимали номера в дешевых гостиницах. Работали таксистами, рабочими на заводах «Рено» и «Ситроен» и т. д. Постепенно налаживался быт. Кто-то обзаводился семьей. Но, как неоднократно приходилось слышать автору от потомков русских беженцев первой волны, живших в Париже, в Праге, в Белграде до 1945 г., их семьи жили если не на чемоданах, то уж во всяком случае держа их собранными.

В Париже и его пригородах в то время проживали бывший начальник Дроздовской дивизии генерал Витковский, штаб-офицеры полковники Колтышев, Рухлин, Самуэлов, Силкин, Колзаков, Протасович, Нилов, обер-офицеры Ребиков, Галай, Генкин, Тер-Азарьев, Бойко, Загоровский и многие другие. Там же обосновался и генерал Туркул. В те годы он сблизился с командиром корниловцев, генералом Н. В. Скоблиным. Оба были молоды, и обоим претила мысль о превращении РОВС в клубную ветеранскую организацию наподобие Союза инвалидов. У них были единомышленники, в первую очередь среди своих же однополчан – корниловцев и дроздовцев.

Несмотря на разразившийся в 1929 г. невиданный в истории мировой экономический кризис и неизбежные потрясения как в экономической, так и политической жизни, чины РОВС, галлиполийцы, старались не терять друг друга из виду. На местах они по-прежнему старались объединяться в группы и поддерживали связь со старшим в регионе, в стране. То же можно сказать и о чинах Дроздовских частей, разъехавшихся по разным странам. Регулярно сначала в Болгарию, а потом во Францию, в Париж, своему командиру генералу Туркулу присылались именные списки. Вот лишь несколько документов, хранящихся в ГА РФ в фонде Дроздовского полка.

«Список чинов Дроздовского стрелкового полка, проживающих в городе Гренобль к 30 марта 1930 г.: капитан Барсуков Николай Корнильевич, капитан Платов Сергей Васильевич, капитан Тюрин N.N., капитан Федоров Михаил Константинович, штабс-капитан Дитерих Виталий Владимирович, штабс-капитан Дрыжаков Александр Матвеевич, штабс-капитан Фоменко Григорий Григорьевич, подпоручик Клушин Александр Иванович, подпоручик Смалько Иван Митрофанович, подпоручик Кулик Иван Григорьевич, подпоручик Кривошеин Вениамин Иванович, чиновник военного времени Корягин Семен Яковлевич»[45].

Чуть позже генералу Туркулу в Софию ушел рапорт о положении группы Дроздовского стрелкового полка в городе Париже. В документе называлась цифра 61 человек. Из которых 35 проживали в пригороде Парижа Бийанкур, точнее, Булонь-Бийанкур, и работали на заводе «Рено». На такси – 7 человек. Помощник командира группы штабс-капитан Матясов (?) проживает в Бийанкуре, штабс-капитан Куликов – в Левалуа, поручик Овчинников – в центре Парижа. Доклад подписан старшим группы чинов Дроздовского стрелкового полка полковником Рухлиным 10 апреля 1930 г.[46]

Тогда же в 1930 г. штабс-капитан Болтухин попытался воссоздать Дроздовскую группу в Лионе. В письме, отправленном на имя командира Дроздовского стрелкового полка, Болтухин сообщил имена офицеров-дроздовцев, проживавших в то время в Лионе: капитан Селихович, капитан Елагин, подпоручики Супрутский и Попков. В 1931 г. к ним присоединился еще один дроздовец – поручик (?) Соколов.

Поселившись с семьей в Париже, генерал Туркул должен был вновь озаботиться содержанием своей семьи. Он попытался арендовать бензозаправочную станцию где-то на окраине Парижа на паях вместе с кем-то из русских эмигрантов. Но очень скоро они прогорели. Одновременно генерал поступил на курсы генерала Головина. В разное время на них учились его подчиненные полковники Самуэлов и Ягубов, капитан Ребиков, подпоручик Галай.

С генералом Туркулом в Париже был хорошо знаком другой белый генерал, «рожденный войной», это «северо-западник» Б. А. Пермикин.

Начавшаяся в 1936 г. гражданская война в соседней Испании всколыхнула русскую эмиграцию. Часть русских изгнанников сочувствовала правительству Народного фронта. Другие выражали свои симпатии генералу Ф. Франко, называя его испанским генералом Корниловым.

Недоумение и плохо скрытое возмущение у русских белых эмигрантов вызвала позиция правительства социалиста Л. Блюма, который во время гражданской войны 1936–1939 гг. в соседней Испании занял просоветскую позицию.

Правительство Народного