Традиции & Авангард. №4 (11) 2021 - Литературно-художественный журнал

Потом случилась еще одна история, и, вспомнив о ней, писатель вздохнул. Он прошел в кабинет и сел за стол. Достал тетрадь и написал название – «Рассказы о любви». Пришло время поговорить о ней после всего, что сегодня произошло в красном трамвае.

Секрет

Таня пришла на собеседование в отделанную светлым деревом приемную. На полу – бордовые афганские ковры, а на стене – картина Марка Ротко с преобладанием сочного красного. Строгая девушка в юбке до колена и с подколотым шпильками пучком предложила чай или кофе.

– Спасибо, лучше кофе.

– С молоком?

– Лучше без.

– Вы профессионально танцуете? – спросил директор издательства, окинув Таню изучающим взглядом. Его звали Тимур. На вид тридцать пять, крепкий, энергичный. Подтянутый. Резюме он начал читать с конца, там, где начинается графа «Хобби».

– Да, немного. Пять лет занималась латинскими танцами.

– Отлично.

– Да.

– Какое у вас образование?

– Институт металлов и сплавов с красным дипломом.

– Вы нам подходите.

– Но… вы у меня ничего не спросили.

– Вы нам подходите.

– Спасибо! Выйти можно завтра?

– Да. В отделе кадров есть девушка Аня, она все расскажет. Испытательный срок у нас три месяца.

На столе зазвонил сотовый телефон, и Тимур стал обсуждать с каким-то Ричардом условия выхода завтрашней статьи.

– Hi, Richard, excellent news! I’m so happy hear it from you[2]. – Он заулыбался и, казалось, уже забыл о существовании будущей сотрудницы.

«Как быстро он переключился», – подумала Таня.

Она встала, зачем-то поправила воротник блузки, сказала «до завтра» и вышла из кабинета.

* * *

Через месяц Тимур пригласил ее в ресторан, там готовят «отличные австралийские стейки». Таня приглашение приняла сразу, без жеманных «подумаю» и «посмотрю свой плотный график». Тимур понравился ей с первого взгляда, и, когда из Караганды позвонила мама, Таня в который уже раз ответила: «У меня всё хорошо, мама, не волнуйся».

Так и было.

Через пять дней после первого свидания Тимур сделал Тане предложение, через семь – познакомил с друзьями, а через полтора месяца была свадьба. Она прошла как положено: с икрой ложками, обжигающей музыкой и высокими цветами в вазах.

Только подсвечник на столе молодых упал, и воск от погасшей свечи запачкал серыми каплями платье невесты. Подоспевший официант поправил подсвечник, заменил в нем погасшую свечу и помог оттереть с Таниного платья воск специальной перчаткой. Правда, след успел впитаться и уже не был так виден, как вначале.

«К добру ли?» – подумала мама невесты, но вслух ничего не сказала.

Меньше чем через год у них родился сын, и семья переехала в Москву. Там ждали большие планы и обставленный в знакомом стиле дом в пригороде.

«Не может быть!» – хотелось Тане крикнуть миру. Но делилась радостью она только с лучшей подругой Ларой по скайпу. Лариса давно переехала в Киев, встречаться они могли редко, может, только раз в пару лет одна приезжала в гости к другой.

– Вечером жду тебя с бокалом белого в скайпе. Тимур вчера с выставки принес пять бутылок!

К сухому вину добавлялась гроздь крупного сине-черного винограда и сыр – бри, рокфор или мягкий камамбер в плотной белой кожурке. Жизнь обещала быть светлой и радостной, как стеклышко в «Секрете», была такая игра в детстве.

Это когда выкапываешь палочкой ямку, кладешь в нее что-нибудь – бусинку, гладкий камешек или осколок разбитой бутылки, закапываешь и украшаешь холмик березовой сережкой. Потом про секрет забываешь, а когда через месяц или два вспомнишь, откапываешь, достаешь зеленый кусочек стекла, плюешь на него, растираешь ладошкой и поднимаешь осколок выше глаз – надо посмотреть на небо, потом отыскать на нем облако, а потом перевести взгляд на солнце.

Солнце становилось не таким ярким, так можно было дольше на него смотреть.

* * *

Следующей осенью у пары родилась девочка, и после долгой бессонной зимы показалась весна. Тимур пришел домой поздно, от него пахло вином. Поцеловал спящую дочку и торжественно вручил Тане два билета на самолет до Батуми.

– Погуляем по бульвару вдоль набережной, заедем в галерею Дато. Потом купим тебе новое платье. Ты хотела красное в пол?

Таня нашла платье почти сразу по прилете – в одном из магазинчиков, тянущихся по узкой мощеной улице старого города. Оно было из плотного японского шелка с тонким шифоновым подкладом и глубоким вырезом на спине. Никаких украшений, только небольшой шлейф сзади.

Она примерила платье еще раз в номере гостиницы и покрутилась, изображая цыганку с веером.

– Какая ты красивая! – сказал Тимур. Он предложил не снимать обновку, а сразу поехать к другу в картинную галерею.

Они спустились по широкой лестнице и сели в длинную машину с запахом кожаных кресел и морского соленого воздуха.

Водитель осторожно закрыл за шлейфом дверь. Швейцар и консьерж сдержанно улыбнулись и помахали белыми перчатками. Машина плавно двинулась в обратную сторону.

Через несколько минут мужу кто-то позвонил. Он быстро глянул на загоревшийся экран, но не ответил, а взял Танину руку в свою и предложил поговорить о любви.

Он так и сказал:

– Давай поговорим о любви.

– Хорошо! – обрадовалась Таня, она еще успела подумать: какие сказочные три дня.

– Это может быть неожиданно для тебя, но послушай. У меня есть другая женщина. Мы познакомились на винодельческой выставке в прошлом году, и она этой ночью родила мальчика. Я должен лететь к ним. Она в роддоме совсем одна и очень нуждается в моей поддержке.

На последних словах Таня потеряла сознание.

Приехала какая-то белая машина, какие-то люди сделали укол, и запачкалось чем-то красное шелковое платье.

Потом был зал ожидания с прибитыми к полу скамейками. На одной из них сидела оглушенная Таня – в красном платье посреди старинных кирпичных стен. Потом были московский аэропорт и взволнованная Лара с цветами у выхода – она прилетела первым рейсом сразу после Таниного звонка.

То красное платье Таня по приезде не выбросила, а повесила красный шелк на шест, сложила сухие ветки холмиком, доложила бумаги и чиркнула спичкой.

* * *

Писатель выключил настольную лампу. Встал, походил по комнате, пошел на кухню и заварил себе кофе. Впереди ночь, есть время написать до утра еще пару рассказов. Он помыл чашку, поставил ее обратно в буфет. Посмотрел в окно, задернул штору и вернулся в кабинет.

Там ждала исписанная наполовину толстая тетрадь и черная поверхность рабочего стола. Писатель взял ручку и написал на развороте: