Джентльмен и вор: идеальные кражи драгоценностей в век джаза - Дин Джобб

в ванной вместе с Джесси – именно их голоса слышал Бэрри, – и всех троих довольно быстро вычеркнули из списка подозреваемых. Также допросу подвергли сотрудников «Плазы», которые в тот день работали поблизости от апартаментов, но и их сочли невиновными.

Пресса вскоре набросилась на самих пострадавших, обвиняя супругов в попытках утаить информацию о краже. Джеймс в ответ заявил, что они, мол, опасались, как бы огласка не привлекла к их богатству внимание других воров и не сподвигла их похитить ради выкупа двух их сыновей-школьников. Это была слабая отговорка – ведь Джесси, постоянно щеголяя на публике в своих драгоценностях, и без того служила живым напоминанием о том, что денег у нее куры не клюют.

Фора в виде дня отсрочки – признал Кафлин – сильно помешала следствию. «Драгоценности пропали, и это все, что нам пока известно, – фыркнул он, отвечая на вопрос репортера. – Мы потеряли целый день, поскольку о краже нам сообщили не сразу».

Колкая «Дейли Ньюс», всегда с готовностью разоблачавшая слабые стороны миллионеров и знаменитостей, упрекнула Джесси в том, что та ежедневно носит дорогие украшения, в то время как многие состоятельные дамы чаще надевают имитации, а оригиналы хранят в безопасном месте.

Журналисты «Нью-Йоркера» сделали из нее и ее утраты объект для шуток: наследницу, конечно, освободили от «пары литров» камешков на «десяток миллионов пятаков[26]», но – прогнозировал журнал – она «без труда заменит пропавшие драгоценности их точными копиями из магазинов покойного батюшки».

Две вещи можно было констатировать с определенностью. Кем бы ни оказался похититель, он явно следил за супругами, знал обо всех их передвижениях. И обладал профессиональным знанием жемчуга. В ящике лежали шесть ожерелий, из которых четыре – как объяснил полиции Джеймс – были имитациями, парижскими подарками друзьям, и именно эти четыре остались нетронутыми. Преступник – человек, «тонко разбирающийся в жемчуге», указывала «Нью-Йорк Таймс», поскольку подделки столь высокого качества «ввели бы в заблуждение даже знатока».

У Кафлина, однако, на руках имелся важный туз. Он мог сделать получение прибыли от кражи практически невыполнимой задачей для этого продвинутого воришки. Все городские ломбарды и ювелирные магазинчики секонд-хенд получили предупреждение – держать ухо востро на случай, если появятся жемчужины и прочие украденные у Донахью вещи. Картье, собравший розовое ожерелье, предоставил фото и подробное описание каждой жемчужины. Эту информацию разослали по всем полицейским отделениям Северной Америки и телеграфом отправили в Лондон, Париж и другие европейские столицы. «Дейли Ньюс» исполнила свой гражданский долг, опубликовав фотографию ожерелья, чтобы весь Нью-Йорк был начеку. Кафлин предупредил похитителя из «Плазы»: «Сбагрить эти бесценные сокровища у тебя не получится».

Бэрри, скорее всего, посмеивался, читая интервью с Кафлином, где тот называл его «мастером воровского дела». Детектив даже не подозревал, что скрупулезно спланированное преступление, назначенное на время, когда в апартаментах никого не будет, едва не провалилось. И еще Бэрри наверняка мысленно благодарил Кафлина за предупреждение. Попытайся он сбыть украденное у Донахью добро, его бы тотчас поймали. Для продажи улова предстояло искать другие каналы. И он знал, к кому обратиться.

Глава 12. Великий Добытчик

Манхэттен. 1925

В лобби «Эндикотта» Артур Бэрри уселся в кресло, развернул газету и принялся ждать. Семиэтажное здание отеля из тонкого ржаво-коричневого римского кирпича на Западной 81-й улице выделялось на фоне остального ландшафта Верхнего Вест-Сайда. Мраморный пол вздрагивал всякий раз, когда по надземной эстакаде сбоку от здания с грохотом проносился поезд.

Через вращающиеся двери в отель вошел высокий стройный человек с аккуратно подстриженными усами. Бэрри узнал его в лицо, и репутация этого человека тоже была ему известна. «Тайм» однажды назвал Ноэля Скаффу «самым прославленным из американских частных детективов». Его семья перебралась сюда из Сицилии, когда ему было девять, и детство он провел на подсобных работах в подрядной компании отца. Отец рано умер. Его бизнес достался сыну, но у того дело не пошло. Официального образования Ноэль не получил, но – как однажды написала «Дейли Ньюс» – «ему хватило ума, чтобы понять: на свете есть места, где деньги так или иначе добываются легче».

Устроившись на конторскую должность в знаменитое детективное агентство Пинкертона, он вскоре и сам стал принимать участие в расследованиях. Увидел, что искать улики, решать загадки и разрабатывать источники у него получается лучше, чем читать строительные чертежи. Обзавелся друзьями в криминальной среде, наладил там контакты, подсказывавшие ему верное направление при поиске похищенных украшений и прочих ценных вещей.

В 1920 году он открыл собственное дело. «Детективное агентство Скаффы» расположилось на самом юге Манхэттена, неподалеку от Уолл-стрит – по соседству со страховыми компаниями, миллионерами и их драгоценностями. Жертвы воров, не желая огласки, и страховщики в надежде снизить издержки нередко первым делом шли не в полицию, а к нему. Его прозвали Великим Добытчиком, он имел репутацию надежного профессионала, сумевшего вернуть хозяевам украшения на миллионы долларов. «Если их не нашел Скаффа, – писала нью-йоркская “Дейли Миррор”, – значит, они канули в Лету».

Бэрри встал с кресла и приблизился к человеку, которому звонил накануне, чтобы договориться о встрече.

– У меня есть кое-что интересное для вас, – произнес он.

Выйдя из гостиницы, они пересекли Коламбус-авеню и пошагали вдоль Центрального парка. Скаффа был повыше Бэрри, метр восемьдесят с лишним, а федора на голове визуально увеличивала рост. Они остановились и присели на лавку лицом к проезжей части.

– Имеется возможность вернуть камешки Донахью, – сказал Бэрри. – Сколько выложат страховщики?

Страховщики Донахью к Скаффе не обращались, но из газет он представлял стоимость украденного.

– Штук шестьдесят, – небрежно бросил он.

То есть примерно десятая часть общей суммы – столько же, сколько дали бы скупщики. Делая вид, что выступает в роли посредника, Бэрри запросил на несколько тысяч больше – в оплату собственных услуг.

Скаффа попросил пару дней, чтобы все организовать. Потом они снова встретились в «Эндикотте», оттуда на такси проехали через парк и вышли на Пятой авеню. Сели на скамейку, и Бэрри поставил между ними портфель. В своей записной книжке Скаффа набросал опись ожерелий и прочих лежащих в портфеле вещиц. Но тут сделка чуть не сорвалась. Скаффа протянул Бэрри чек на шестьдесят четыре тысячи долларов, но тот хотел только наличные.

Тогда они придумали «план Б», достойный шпионского романа: Скаффа обналичит чек в банке, а Бэрри, в свою очередь, спрячет драгоценности в надежном месте – таком, чтобы у него не было возможности нарушить договор и сбежать с добычей. Они взяли такси, отправились на вокзал Пенн-стейшн на Восьмой авеню,