Мирослав – князь Дреговичский - Эдуард Мартинович Скобелев

И повеле Олга привести послов от Мала и за-копати живыми пред дружиной и нарочитыми мужами. И сотворили. Сказали дружи меж собою: «Будет (нас) кормити досыть, ибо нет (в ней) жалости». Переглянулись нарочитые мужи: «Худо быти ее ворогом, не ведает пощады».

И стала сбирати Олга войско, але было мало; тогда подговорила своих людей повсюду молвити: «Нет силы у Олги отмстити. Пойдет за Мала, будет Мал (нам) господином». Услыхав, реша поляны к Олге: «Отмсти», и дали (свою) дружину. И русь в Запорогах не утерпела: «Отмсти», и дала свою. Сиверцы и ватичи промолчали; и дреговичи промолчали, ибо не было с ними Ярополка. Другие возмущались: «Нет в обычае, чтобы баба на мужех возила и кнутьем погоняла. Баба на столе, аки жаба в седле». Варязи же хотели Донала, старшего сына Игра, или дядю его Асмута [116], мужа незлобива, честна и строгого нрава. Испугавшись, обневолила Олга служку уморити Донала; и всыпали яду, и Святослав видех мучения любимого брата; слыша предсмертные еопли и проклятия из чистых уст его, осиротел душою и взненавиди мать свою княгиню.

Меж тем послала Олга к уличам и волыньцам; реша послы: «Собрала княжа несметное войско, идет мстити, не помогайте Малу». И отвергли: «Наш долг и воля; было преждь, будет и ныне». И восставила Олга печенезей, и пропустили (их) русичи; вошли печенези в Уличи, разграбляя селища и грады и побивая людей. Рече Олга еще к лехам: «Пойдите на Волынь». И послала злато; лехи сказали: «Не наймиты». Але вступились, понеже давно спорили с Волынью. Олга же пошла на Искоростень [117]. Рече Мал, заступив дорогу полками: «Лжива и подла полюба моя; не мне хощет мстити, но роду и земле, берегись ныне». И сошлись рати, и просил Свиналд бросити первое копье Святослава, еще ребенка, и бросил (тот), и угодило в ногу коню; и почали гракати вороны, кружа над Святославом. Реша волхвы: «Се знак Неба. Копьем Святослава пронзится сердце взрастившего его, сам же падет в сече». И был с тех пор Святослав не мил Олге, ждала от него беды и сторонилась,

И затянулась война; и вскоре истощилась Олга, а деревляны стояли крепко. Рече Олга к варязем, и о том повестит Улеб из Полотей, ссылаясь на Рогволда: «Почто коситесь на Словень, не доверяя? Станем поби-вати (всех) без разбору, восстанут и развеют нас, яко плевелы; будем бити и награждати, и не станет дружбы меж ними; обыкли спорити, не прощая друг другу удачи, себя и свое не уважая; содеют по обещанию и сломят ради шутки, поднимут по воле и толкнут в яму по безразличию. В присловьях духи племён; и рекут: «За морем каравай, только рот разевай». Будем для них людьми из-за моря, являя рассудительность и непреклонность». И умножила дружину словенеми, и после того стала пересиливати; Малу было неоткуда черпатн помогу и затворился в Искоростени. Не сумев взяти града, раскинула Олга шатры в виду стен, надеясь выморити голодом. И тризновала по Игру; сзывая нарочитых мужей со всей Русьской земли, понуждала у кургака приеягати себе и Святославу. Рече к ней Мал: «Святотатствуешь и скоморошишь всуе, пуста могила г.:ужа твоего, потай погребен в Кыеве, на дворе Гудовом, яко холоп. Замирись, истощаем землю, и много неповинных (уже) погубили». Рече к къ Олга: «Выйди и поручи ся власти моей, тебе хощю мстити, твоим не хощю». И не пускали Мала гриди. Он же, поклонясь искорестенем за верную службу, выехал за вороты. И схватила его Олга; велможи из варязей реша: «Погубим дело Рорика, коли уйдем, ни примучив деревля-ней». И ке ушли от города, и хотели взяти приступом, и опять ке сумели; и вот обманули доверливых князей деревляньских, поклявшись боземи, будто Мал решил откупити ся их жизнью; отворили обманутые вороты, и ворипся Свиналд с дружиной, перебив без пощады всех, кого нашел; иных же охолопнл; уцелевших князей бросил в темницю.

Гадала Олга о судьбе Мала и сына его Доброслава и склонялась погубити, але в словенех узнялся сильный ропот; призвала ведь (Олга) в лето войны много варязей, и (они) требовали серебра, почета и челяди, и получали в дар отчины казненных. И поручила Мала Ватичам; спрятали у бортников на реке Оце, и жил под оком неусыпных сторожек; вскоре однако бежал, не утерпев бесчестия и неволи, и укрыл Мала и Добро-слава, еще ребенка, князь Ярополк. Искала Олга Мала по всем землям и не нашла.

И затеяла брань с уличами "8, придравшись, что приютили беглецов из Деревлян, и велми спешила, понеже всем памятна была ее клятва: николи не воэвати Уличской земли. Уличи бились храбро и стояли цепко; прогнали печенезей и стелили полки Олги, яко траву коса. Недоумевали повсюду, и се открылось: доблестный Мал воеводил уличами. Варязи страшились его мести; словень взирала (на Мала) с восхищением; одна русь с завистью, ибо умолкла в тот час слава сечей. Говорили старшины запорожские: «Видно, наш черед идти под дань, иссякла сила: прежде заставляли дорогу степняками, ныне едва управляемся отбитись».

И пришел из Новгорода Добрын с дружиною, и победил Мала; бежал Мал в Болгары и тамо умре; ско-мороси и поныне поют (о нем), прославляя подвиги в Болгарех супроть цесаря [119].

Разрушив Улич, Олга поставила (на его месте) новый град и назвала Пересечь, понеже пересекло тамож-ды ворогов войско ее.

После победных пиров в Кыеве повелела вершити новое летописание и дала уставы; уставы се быша злой пагубой для словеньских обычаев, але приняли прихвостни в землех; кроме Руси, идеже возмутились сечи безмерно, грозя отложитись. Упразднила Олга выкли-канье князей, позволив наследовати, и указала наследника в первом сыне; заискивая пред белою болхвою, умножила число владык до сорока; расчислила, сколько давати на покорм и на возведение святищ. Быша еще строго уставлены свозы и погосты; сама Олга не ходила уже в полюдье, како Игр.

Внушали варязи, чествуя Олгу: не ведала Словень прежде порядка, знала лишь клёкот и бурление своевластия; але новые законы плодили несуразицу и неволю; населяли грады холопе, и умножались числом повсюду, пуще всего в душех: стало бессчетно володе-телей над человецем, прежде ведь властили Небо да старейшина. И прорастало холопство в нехолопех, яко пырей в жите, и тяжелел век на плечех честнейших. Та-ко живем, говорили, не жалуемся, полны терпения; не проклинаем, сыны земли и надежды. Не возвышало уже, но унижало течение времён – кругом неудобь и неправда, куда ни обернись, и все не устроено; се дом построил, а уже кровля течет; зернье собрал,