Мирослав – князь Дреговичский - Эдуард Мартинович Скобелев

Отрече Мал: «Не решает великий князь о мире, войне и дани без думы, ты же не спросил». И вступил Игр с дружиною в Деревляны искати своего права, и взирала Словень с отвращением. Мал, искуснейший в брани, ущитился, внезапу напал и разбил Игра. Игр скликал новую дружину, а Мал позвал пече-незей, недовольных, что не дал (им) Игр от гречских даней; и воевали печенези Запороги, и не прислала русь (свою) дружину, и не смог пересилити Игр; просити же подручных князек затруднялся: тяжко винитись в слабости после похвальбы о могуществе. Затянулась война, и домогались и Мал и Игр подсоб-ленья от Тивери, тиверьцы нее упирались, обещая тому и другому. И стали изнемогать деревляны; рече Мал к Игру: «Почто взъярился, аки лютый зверь? Согласен болярином (твоим), на дани же не согласен, не ниже ни Руси, ни Дреговичей. И никого иного не ниже. Не уйдешь из Деревлян по добру, скинем по неволе. Род мой древлее твоего». Рече Игр: «Ты нож пред сердцем моим». И бесчинил в Деревлянех; деревляне же ке уступали; помогали им стояти дреговичи. Послал Игр с угрозою к Ярополку: «Не оставишь потыки Малу, возьму дани и с тя». Отрече Ярополк: «Вперед всех даней уступил Полотьскую землю, чего еще хощеши? Отныне не зови думатн, ибо не внегдлешь разуму». И велел РХгр Свиналду, воеводе в Кыеве, взяти под дань Дреговичей. И тогда Ярополк позепл ятзязей и леть-голь, обиженных варяземи, иже силою посели по Дуга-ве. И разбил Ярополк Свиналда на реке, яже зовется с той поры в Дреговичех Переможа; полотьцы называют Межа, а кривичи Можа; и ускочил Свиналд в Новгород об одном сапоге, бросив хоругви, и пенял словенем, что предали (его). И взял Добрын дружину и варязей, ожидавших в Ладожи, и выступил со Сви-налдом; понял Ярополк, что не устоит: вот и ятвязи отправились восвояси, и летьголь возвратилась к своим капищам: уверил их Игр, станет платити пошлины за проход Дугавы – по 10 золотников с лодьи и по 20 золотников со струга.

Але до сечи с Добрыном не дошло: не похотел Игр трепати новое войско, бысть в нем нужа супроть деревляней. Рече к Ярополку: «Будем прежними дру-зиями, не нарушу уставов Дреговичей, перестань по-соблятн Малу». И вечевал Ярополк, говоря: «Днесь легче уступити, однако и завтра легче уступим». Вече же порешило: замиритись. И замирился (Ярополк); на другой день объявил в Турье: «Не хочю служити (вам) князем, ибо дваждь ломали совесть». И почаша просити остатись; он же потребовал: «Назовите князем по день смерти, а вечю мя не судити». Реша турьские мужи: «Много просишь, не было в обычае. Стоишь доверия и награды, але и другие после тебя будут до-могатпсь, уже недостойные; утратит вече голос, идеже услышим правду?» И ушел Ярополк с позором: обычай бе людем всего дороже.

Лишившись поддержки, Деревляны запросили мира; и согласися Игр вопреки желанию, по настоянию Олги. Слыхал от почтенных о любах меж Олгою и князем Малом; совлекаше ся и быццам молви Олга: «Прекрасен (ты), лутше всех. Был бы мужем, нету ведь мне господина». Мал, тоже властолюбец, отрече: «Распустись с Игром или погуби (его)». И смеялись оба, и немало утешали ся, пока Игр походил. И се оскорблял Игра людьский перешепт. Како было ему погубитп Мала? – подтвердил бы позор. Отступити же вовсе тоже не хотел. Рече к деревлянем: «Давайте прежнее, будет мир и ваше княжение». Рече Мал: «Отныне не перечю». И пришел Игр за данью, пил мировую с Малом, и взял, сколько сговорились. Уже возвращаясь, надумал сказати Малу с глазу на глаз об Олге, ибо болело. Отпустил большую дружину с данями и вернулся з Искоростень; и пал пред ноги Мала в слезех: «Не срами мя пред всеми, оставь княгиню». И сжалился Мал. Отрече: «Встань, князю! Хоть и промеж нас, не псдобает те лить слёзы. Отныне друг, и се правда: княгиня извратница, утратила стыденье; ублажали ее мои холопе». Рече Игр: «Лжешь!» Рече Мал: «Николи не лгал и не таил правду. Отдай Кыев, явлю блуд пред очи твоя». И вышла ссора; был Игр гневлив, яко (всякий) ревнивец, и коварен, яко (всякий) без нужи унизивший ся. Выхватив меч, ранил Мала, Мал же, защищаясь, тяжко ранил Игра, и умре великий князь со словеми: «Ненавижю тя; славлю же, что лишил жизни, ибо обременяла» [113].

Искушения дней! Придет час, и се в потерех: избавитесь ли обступивших тягот? И легче смерть, нежели жизнь, но час сей и есть час подлинной жизни: обнажает ее пределы и душу в красе и безобразии; тогда важнее всего утвердити волю и устояти. И что речи мудрых пред метаниями и болью? Красиво в словех, да тяжко в яви; поверишь, да выбирати самому, а исход сложностям прост и ужасен. Но и это жизнь.

Известил Мал Олгу: «Собрал Игр дани, але вернулся, пожелав еще болыи. Возмутясь, убили его и мужей». И свезли деревляне в Кыев тело Игра и выдали Олге, ожидая, что скажет. И прошел день, а она молчала. Была ей задача; хотела за Мала и знала, не будет госпожою, но холопкой, ибо прежде нее любил князь славу. И держала совет с Ивором, купецким старшиною, мужем хитрым и прозорливым, ненавистником словени; не боялся Олги и мог ее переклюкати. Рече Ивор к Олге: «Пойдешь за Мала, взропщут варя-зи, восстанет Запорожь и Новгород отшатнется, не хощут уступати Деревлянем; и Поляке воспротивятся, и Сиверь, уймешь ли беспокойство и беспорядок по земле? Возьмешь Мала, первыми скажут словенн: зачем Олга в князех? Или нету мужа, кому верим? И паки единятся, накличешь пагубу на себя и сына (своего); не хотят ведь гриди Святослава, и мал он [114], хотят Донала, сына Игра, не твоего сына» [115]. «Что же мне теперь?» – впроси Олга. Рече Ивор: «Вырвати сердце из груди, бо бессердечен мир сей. Почни княжити с твердостию днесь, завтра приидет соперник и не столкнешь. Захочет Мал Кыева, а у него Волынь в ку-мовех и Уличи послухи ныне, великим величают. Не много ли великих на одну землю? Возобладают Дерев-ляны, пропало дело Рорика». И решилась Олга после-довати совету, было для нее дело Рорика свято; Рорик ведь грезил о царстве, идеже варязи были бы княземи да боляреми, яко иудеи хотели в Казари. Позвала (Олга) дружину и пролила жалобные слезы: «Погубили деревляне Игра; привязали по своему обычаю к согнутым деревам, яко татя, и разорвали, отпустив (их). И вам грозятся». Сказала дружина: «Долг наш – мстити».