Русь и норманны - Генрик Ловмянский

моменты борьбы — битвы между противниками[429]. Второй способ, описанный в древнейшем своде, был применен в борьбе между Владимиром, тогда еще новгородским князем, и Ярополком, киевским князем, в 978 г. (позднее дата изменена на 980 г.). В этом случае до битвы не дошло. Ярополк бежал из Киева, а позднее был коварно убит. Автор древнейшего свода всю вину за неудачи Ярополка перекладывает па предателя-советника, его воеводу Блуда, однако это объяснение неудачно. Из описания событий мы убеждаемся, что победу Владимиру принес перевес сил, а также колебание киевлян, которые хотя и не хотели выступать открыто против Ярополка, но и не оказали ему решительной поддержки[430]. В случае с Олегом очевиден второй способ захвата Киева. Ни древнейшая редакция, ни следующие, вплоть до «Повести временных лет» включительно, ни словом не упоминают о битве, хотя свежая память о борьбе Ярослава со Святополком подсказывала введение соответствующего эпизода в рассказ об Олеге. Препятствием для такого дополнения, вероятно, служила традиция, хотя в других случаях различные детали, биографические (об Игоре), топографические (о могилах Аскольда и Дира), а также анекдотические[431], охотно включались в рассказ. О битве не помнили, тогда как ее следовало бы помнить прежде всего, если бы она имела место. Но если не битва решила успех, то какие же факторы обеспечили Олегу не только безнаказанность за убийство князей, но и киевский троп? Так же, как в случае Владимира и Ярополка, теоретически было две возможности. Во-первых, Олег мог располагать настолько превосходящими силами, что киевские князья не смогли ему противостоять, а киевляне предпочли сохранить нейтралитет. Во-вторых, Олегу могла сочувствовать какая-то часть киевлян, враждебно настроенная к предшествующим князьям. «Повесть временных лет» придерживается первой из этих возможностей, говоря, что у Олега были значительные славяно-финно-варяжские силы. Однако этому противоречит сообщение, что для захвата власти Олег был вынужден прибегнуть к хитрости, а не одержать верх в битве. Силы князя должны были быть скромными, и это одна из причин, почему мы не можем связывать его с Новгородом, который в случае нужды мог предоставить своим князьям значительное войско. Но не следует и ограничивать войско Олега, с которым он пошел на Киев, только варяжскими наемниками, вероятно, его сопровождали также смоленские кривичи. Однако они, как свидетельствуют позднейшие события, не играли большой политической роли в русском раннефеодальном государстве, поэтому нельзя приписывать успех Олега их помощи, не говоря уже о том, что этому противоречит источник. Тем более не мог этот князь господствовать в Киеве, опираясь лишь на подчиненных ему варягов, после того, как помогавшие ему славянские отряды вернулись домой. Вероятнее другое объяснение: Олег добился киевского трона, договорившись с местным обществом, которое имело поводы к недовольству своими князьями. После того как Олег утвердился на Руси, его варяжские воины взяли себе повое название («прозъвашася русью»), что подтверждается и другими источниками, т. е. выступали не как завоеватели, а, наоборот, ассимилировались, были поглощены окружающей средой. И сам Олег, в свете исторических данных, выступает не как узурпатор, а пользуется необычайной симпатией и почетом уже в языческие времена, он представляется народным богатырем[432]{93}. Такую популярность мог получить князь, не только защищающий интересы Руси в победных походах, но также близкий ее славянской культуре, на что уже обращалось внимание. Он, без сомнения, принимал участие в формировании раннефеодального государства. По традиции, в его время произошло объединение двух главных политических центров Руси — Киева и Новгорода, однако исходный пункт находился не на севере, а на юге — в Киеве[433].

Таким образом, анализ исследуемой записи приводит к выводу, что нельзя говорить о норманнском завоевании Киева под предводительством Олега{94}. Это известие содержит и другие важные исторические факты, называя имена предшественников Олега в Киеве, Аскольда и Дира[434]. Трудно сомневаться в подлинности этих имен, сохраненных киевской традицией; можно только задуматься над тем, правили ли оба князя одновременно, или один за другим; вторая возможность представляется более правдоподобной, поскольку на нее указывают как традиция, которая называет их могилы в разных местах, так и арабский источник середины X в. — сочинение ал-Масуди, где приведено только одно из этих имен — Дир. Очевидно, Дир правил один, коль скоро его именем обозначено государство.

Масуди, известия которого о государстве Дира, без сомнения, относятся к периоду на несколько десятков лет более раннему, чем дата создания его произведения, сообщает ценные сведения, дополняющие исследуемое известие. Он назвал первым славянским государством (очевидно, к западу от границ Хазарии) государство ад-Дира, восхваляя его города, хозяйственное развитие, военную силу и вооружение; кроме того, он отметил, что мусульманские купцы посещают столицу этого края с различными товарами[435]. Не исключено, что информация Масуди, почерпнутая из разных источников, не относится к одному и тому же времени и что некоторые детали в описании государства ад-Дира могли быть заимствованы из источников более позднего времени; однако остается фактом существование в конце IX – начале X в. могучего государства па Днепре, возникновение которого должно было относиться к более раннему периоду. Государство Дира, скажем, около 875 г. можно смело признать одним из важных политических центров тогдашней Восточной Европы. Подтверждением существования этого государства, более подробные данные о котором мы приведем ниже, закончим анализ трех известий древнейшего киевского свода, касающихся русско-варяжских отношений до момента вступления на киевский стол Олега.

Однако скандинавы посещали Киев, как видно, задолго до Олега, о чем свидетельствуют сами имена Аскольд и Дир, по мнению языковедов, скандинавские{95}. Откуда они прибыли и каким способом осели в этом днепровском городе, древнейший киевский свод не говорит. Очевидно, не могли знать этого и новгородцы, и Никон не дает объяснения этой загадке. Только в «Повести временных лет» появилось указание, что Аскольд и Дир были дружинниками Рюрика новгородского, которые по пути в Царьград задержались в Киеве и остались там править полянами[436] Можно признать комбинаторский талант Нестора, но трудно доверять таким домыслам.

Но как бы ни обстояло дело с прибытием Аскольда и Дира в Киев, в древнейшем киевском своде содержится указание еще на доаскольдово государство с центром в Киеве. Этот источник знал, что до Аскольда и Дира на земле полян господствовала местная династия, происходящая от эпонимов Киева: Кия{96}, Щека и Хорива:

«И по сихъ братии дьржати почаша родъ ихъ къняжение въ Поляхъ; и беша ратьни съ Деревлями и съ Угличи»[437].

В подлинность существования Кия и его братьев можно верить или нет[438], для