Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Бессмертный полк» - Альманах Российский колокол

Недоро Лизавета. Да, молодым уж невтерпеж, долгих четыре года мечтали об этом дне! Пусть сбудутся их мечты!

Авдотья. Если бы приехал мой сыночек, как я была бы счастлива!

Недоро Лизавета. Младшенькие уже вырастают. Внучок твой похож на отца. Будет высоким, как и Иннокентий. Маринка-то уже переросла тебя.

Авдотья. Но всё равно первенец есть первенец. Иннокентия никому не отдам!

Недоро Лизавета. Грех! Не говори так.

Матрена. Дети продолжат нашу жизнь. Война закончилась. Вдруг да вернется сын Авдотьи. Говорят, после похоронки люди приходят живыми домой. Может, сама Авдотья выйдет замуж за кого-то.

Огдуус Авдотья. Кто меня-то с детьми-то возьмёт?

Матрена. Почему отказала Петру, когда он пришел с войны? Не живи чёрной вдовой, да. Когда умер мой первый муж, я не стала выбирать, просто вышла замуж за больного хромого Степана, да. Еще сейчас у меня дети появились. Что еще надо? Без мужчины очень плохо управляться по хозяйству.

Огдуус Авдотья. Петр вроде бы неплохой мужик. Только левый глаз косо глядит. Как он воевал-то?

Недоро Лизавета. Не вредничай! Говорят, закрывает левый глаз – и прямо, прямо попадает во врага. О, Недоро, Недоро! Завтра отправляем Петра в Камышовку! (Смеется.) Сегодня будет на свадьбе. Он родственник Дарьи.

6 сцена

Приходят Кюнняй с Сарданой.

Кюнняй. Мама! Настасья Куприянова пошла с Федором к пустому дому Маи. Я спросила, почему они туда пошли, у отца, а отец смеется. Мы помогли Дарье готовить еду. Вот отправила спросить, почему Софрон с Дунюшкой опаздывают. Про вас тоже спрашивала.

Недоро Лизавета. Возьмите сыночка по дороге у Таппыров. Кюнняй, скажи, что Дунюшка с Софроном и Екатерина с Михаилом пошли в Чочо регистрировать брак.

Сардана. Не наш сыночек, сын Маи и Федора.

Недоро Лизавета. Не обижайся. А кто каждый вечер приговаривает: «Спи, сыночек, спи, хорошенький» – да не дает мне присматривать? Кто прятал от Федора сына, чтобы он не забрал «нашего ребеночка»? (Смеются.) И так мы с мужем привязались к сыночку. Если захочет Федор забрать, то мы, наверно, умрём от тоски. О, Недоро, Недоро!

Кюнняй с Сарданой уходят.

7 сцена

Матрена. Мы тоже пойдём. Дети-то, наверно, заждались. Будем готовиться к свадьбе. Потом подоим коров на ферме Как раз тогда молодые вернутся. Первая свадьба после войны. Достанем из сундуков красивые платки, оденемся понарядней и придем на свадьбу, как молодые невестушки. Эх! Скоро будут здесь жить молодые семьи, да! (Уходят.)

Занавес.

2012 г.

Виктория Левина

Кавалер медали Российской литературной премии (Москва, ЦДЛ, 2017), член МГП, РСП, СРПИ, член оргкомитета и судейской коллегии Ганноверского чемпионата по русской словесности, эксперт Конкурса Поэзии «Ганновер» (Германия), кандидат в члены ИСП, руководитель отделения Ближнего Востока Международного Союза писателей имени свв. Кирилла и Мефодия (МСП), Болгария; Магистр Жюри Фонда ВСМ (stihi.ru, proza.ru), финалист литературной премии «Наследие-2017», дипломант конкурса «Наследие Духовности -2017»; победитель Международного фестиваля «Арфа Давида – 2018» (в номинации «Проза»). Автор девяти книг и авторских сборников. С 1997 года проживает в Израиле. Работает инженером в авиапромышленности.

Моему папе Левину Яну Михайловичу, полковнику авиации, фронтовику, кавалеру ордена Красной Звезды, посвящается

НЕ ТАКАЯ

Отрывок из автобиографической повести

Глава первая

Последыш

Я была долгожданным послевоенным последышем. Говоря более развёрнутым текстом, потерявшие надежду папа и мама, израненные во время войны, чудом уцелевшие в пекле самых жестоких сражений, уже и не чаяли… А тут такое дело…

– Папа! У нас родилась дочка!

Хохотали все: весь технический обслуживающий персонал маленького стратегического аэродрома, затерянного на российско-китайской границе, куда папку направили начальником после последовавшей за Великой Отечественной японской войны; техники, инженеры, собственно лётчики и вся обслуга, состоящая в основном из местного бурятского населения…

– У нас родилась дочка! – радостно орал мой четырнадцатилетний брат, спустившийся с близлежащей сопки на велике.

– Их выпишут через неделю!

Радости присутствующих не было границ, так как единственной женщиной на триста километров в округе была моя мама, жена начальника аэродрома в этой богом забытой дыре, кстати месте отбывания каторги писателя Чернышевского, в чьём деревянном доме и прошли первые месяцы моей жизни.

Брат Валерка – сын мамы от первого брака. Брак был навязан маме голодающей семьёй во время печально известных событий на Украине, когда несколько килограммов сахара, выносимых между пышными сиськами украинских работниц за пределы сахарных заводов Бобринского (о чём я расскажу немного позднее), могли спасти нескольких членов семьи, опухающих от голода…

Директор одного из таких сахарных заводов, старше мамы лет на пятнадцать и откровенно ею нелюбимый, терпеливо сносил все «выбрыки» молодого технолога («выбрыки» в буквальном смысле этого слова: мама каблучками нарочито отстукивала по земляному полу его украинского дома-мазанки, намеренно нанося вред и при этом наивно полагая, что такое её вызывающее поведение отсрочит, а может, и аннулирует надвигающуюся, как беда, свадьбу…)

Мама директора откровенно не любила, а любила кого-то ещё (я услышу об этом лет через десять после моего рождения), но семья – бабушка и четыре сестры – была категорически «за»: сахар, спрятанный в больших объёмах мамочкиного украинского бюста, действительно спас семью от голодной смерти…

Перед самой войной родился брат Валерка, красавец с глазами – голубыми блюдцами на пол-лица и пушистыми русыми ресницами. Мужа мамы убили в первую же неделю войны.

Мама продолжала работать технологом на сахарном производстве, но уже в режиме военного времени, за братом смотрела бабушка, пока однажды утром мама, войдя в дом своей сестры, не увидела ладненького рыженького невысокого военного, выделывающего на самодельном турнике в саду чёрт-те что! Военного лётчика-аса определили на постой в сестринском доме. Я даже помню этот дом уже после войны – большой, прохладный, аккуратный, с огромным садом… И помню тот турник, где познакомились мои родители!

Мама моя была девушкой решительной, а может, просто прислушалась к голосу судьбы, но на следующий же день она уже уезжала на фронт следом за папкой, спешно оформленная в интендантскую службу…

Немного попозже я расскажу о войне, о любви моих родителей, об их фронтовых дорогах. А сейчас мне важно отметить, что этот самый мой брат Валерка, лихо спустившись с забайкальской сопки, во всё горло орал:

– У нас родилась дочка!

В самом лучшем доме посёлка, отданном командиру, особенных условий для младенца не было: наскоро соорудили кроватку, натаскали воды в чан возле печки. Дело в том, что всё это происходило в опасной близости к полюсу