Альманах «Российский колокол». «Новые писатели России». Литературная премия М. Ю. Лермонтова. Выпуск №3 - Альманах Российский колокол

рук твоих тонкокостны, а очи твои молниеносны. Кидаешься ты на врагов, аки лев».

Протопоп Аввакум

Прикрылась снежной поволокою столица,

На узких улочках сугробы при домах,

А здесь толпы разгорячённой лица

Глядят на бабу, что везут в санях.

Толпится чернь, дорогу обступая

Стрелец с секирой узницу хранит,

Кнутом возница лошадь погоняет,

Мальчишка глупый поглазеть бежит.

«Боярыню Морозову сослали! —

Смеются «обновлённые» попы. —

Не принимаешь новой веры с нами —

Так получи ошейник на цепи!»

А та сидит, расправив гордо плечи,

Орлиным взглядом смотрит на народ,

Поднявши руку, подобая свечи,

Двуперстный знак зевакам подаёт.

И сердцем её стойкость принимая,

Старуха-нищенка, колени преклоня,

Рукою будто сани не пускает,

Слезливо плачет: «Бог храни тебя».

Стоят в печали женщины за нею,

Царит испуг в монашке молодой.

И, словно сфинкс, боярыню жалея,

Застыл в раздумьях странник пожилой.

И лишь один, среди толпы смятенной,

Где каждый, глядя, думал, о своём,

В вериги-ризы облачён, блаженный

Двуперстно осенял её крестом.

А за толпой, с церковного фасада,

На улицу, где радость сватал страх,

Глядела женщина с иконы безотрадно,

Христа рождённого держа в своих руках.

Над вечным покоем

«Вечность, грозная вечность, в которой потонули поколения и потонут ещё. Какой ужас, какой страх»

Из письма И. И. Левитана П. М. Третьякову

В безбрежной дали меркнет горизонт,

Незримо гладь озёрную лаская.

Утёс скалистый, церковь поднимая,

Навис над озером. Травой зарос погост,

А рядом с ним стоящие берёзы

Отдали ветру свои ветки-косы.

Кем были те, кого хранит обитель?

Миряне кроткие, купцы или служители,

Что, храм воздвигнув средь холодных вод,

Всевышнему свою судьбу вверяя,

Молились за обманутый народ.

И, полностью обет исполнив свой,

Они здесь вечный обрели покой.

Давно во храме не горят лампады,

Не пахнет воск расплавленных свечей,

Не шелестят парчовые наряды

Под звуки песнопененных речей,

Но, сохранив былую красоту,

Святые лики смотрят в темноту.

А брызги пенные, на камни набегая,

Подобно слезам, вниз к воде стекают.

Над гладью озера клубятся облака,

Сбираясь вдалеке мохнатой тучей.

Гуляет ветер над скалистой кручей,

Рукой невидимою гладя берега,

И, как солдат взирающий окрест,

Застыл на храме деревянный крест.

Вечерний звон

«Есть в русской природе усталая нежность».

К. Бальмонт

Безветренно. Бесшумно. Бесконечно

Ряд облаков проходит над землёй.

Меж берегов река течёт беспечно,

Песок лаская тёплою водой.

А челноки, на берег наползая,

Его собой небрежно подминают.

Как зеркало сверкает гладь речная,

По ней скользит, везя людей, паром,

Вдали деревья, воду затеняя,

Стоят как воины в мечтаньях о былом…

Чуть в стороне, где каменную стену

Кусты скрывают шёлковой каймой,

Собор, подобно чайке молодой,

Так и стремится на свиданье к небу.

А отблески троих его сердец

Кладёт река в серебряный ларец.

Устало день сдаёт свои права

От солнца облака порозовели.

Ещё светла зелёная трава,

Но под кустами тени потемнели.

И в безглагольном мире бытия,

Что на картине вижу пред собою,

Мне кажется, как погружаюсь я

В покой души звенящей тишиною.

Тройка

«Равнодушно слушая проклятья

В битве с жизнью гибнущих людей,

Из-за них вы слышите ли, братья,

Тихий плач и жалобы детей?»

Н. А. Некрасов

Мороз, с метелью обнимаясь,

Москву ночную в плен берёт.

Детишек тройка напрягаясь

Кадушку на санях везёт.

А та огромная такая,

Всех их вместила бы вполне.

Вода, налитая до края,

Жмёт сани тяжестью к земле.

Случайно встретив их, прохожий,

Увидев в упряжи детей,

Возок толкает сзади тоже

Рукою сильною своей.

Собрав последние силёнки,

Натужно дети тянут воз

Метель бросает снег в глазёнки,

Сметая капли горьких слёз.

О, православная Россия!

В моленьях – сила, говоришь?

Что дети бедных, как скотина.

Об этом ты в церквах молчишь!

Молчишь о том, когда хозяин,

Детей в работники беря,

О божьей каре им внушает,

А бога просит за себя.

Так вот смотри, не отрываясь,

Как в тройке мальчик-коренной,

От тяжкой ноши надрываясь,

Идёт с поднятой головой.

Мороз чахоточный румянец

Из бледных щёк его убрал

На голой коже серый глянец

Шарф, развязавшись, показал.

Он младших сам поставил с краю,

Взял всю нагрузку на себя.

О, боже правый, ты же знаешь,

Что ждёт уже его земля.

И будет скоро мать-старушка

В ногах художника лежать,

Просить картину, где Петруша

Идёт живой, чтоб ей продать,

За гроши медные продать.

Страданьем к ближнему пылая,

Живущий добротой своей,

Гроши крестьянке возвращая,

Художник взял её в музей.

И там, увидев на картине

Живого сына пред собой,

Мать на колени опустилась

Крестясь морщинистой рукой.

А за окном в сугробах пышных

Застыли ёлки во дворе,

В музейном зале еле слышно

Художник плакал в стороне.

Зарево Замоскворечья

«Пою пожар Москвы несчастной!»

Н. М. Шатров

Огненный дьявол владеет Москвою,

Пламень пожаров жаждет Кремля,

А над его неприступной стеною