Хранительница - Иса Белль

В подвале одного из складов Каморры.

Я никогда не был именно в этом, но был в других. И в роли того, кто наказывает, и в роли того, кого наказывают. Чаще всего, конечно, последним, потому что в моём возрасте тяжело сделать больно взрослому, который знает, что такое пытки.

В одиннадцать лет дети обычно…

Чем занимаются обычные дети?

Почему я другой? Я не хочу быть особенным. Мне не нравится быть таким. Это мучительно.

Мои глаза защипало. Я попытался поднять руку, чтобы протереть веки, но послышался лязг и ничего не вышло, так как мои кисти оказались заточены в кандалы. Снова.

Цепи.

Я и забыл.

Мне было не видно их из-за кромешной тьмы, которая окутала меня и каждый уголок этого места. Отец думал, что когда я очнусь, мне будет страшно.

Но я не боялся темноты, потому что жил в ней.

За пределами подвалов мир не казался мне светлее. После ухода мамы всё потускнело.

А Ангел, которая должна была освещать мне дорогу вместо неё, так и не появилась. Мне следовало выйти на поиски самостоятельно? Что, если она заблудилась и ей страшно?

Мне не всё равно, но… всё-таки пусть лучше не приходит, пока мой отец жив. Я готов ещё немного просуществовать во тьме, чтобы ей никогда не пришлось знакомиться с ней.

Где угодно лучше, чем здесь. С ним.

Если он решит испортить её так же, как маму?

В таком случае у него получится превратить меня в животное, над созданием которого он так трудился. В того, кем я отказывался становиться, несмотря на всё, что он делал.

Маме бы это не понравилось.

Она могла не отпускать ко мне Ангела, зная, что я сдавался?

Я старался не поддаваться, но оно… оно уже было внутри меня. Отец не знал. Нежелание доставлять ему удовольствие – одна из причин моего молчания.

Он из раза в раз бьёт, кричит и снова бьёт меня.

Однако это бессмысленно. Я никогда не заговорю с ним. Что бы он ни сделал. Никогда.

Вероятно, поэтому он относится ко мне так?

Он не хочет сделать из меня животное. Он уже считает меня им.

Послышался скрип. Кто-то поднял тяжелый металлический люк, ведущий в подвал, позволив капле света рассеять темноту.

– Деметрио? – позвал меня Неро. – Ты здесь?

– Он должен быть здесь, – ответил ему Дэниел. – Это последнее место, которое мы не проверили.

Я едва разомкнул губы, будто собирался ответить, однако вместо этого смог только вздохнуть. Режущая сухость в горле заставила подавиться собственной слюной и закашлять. Всё внутри и снаружи меня окаменело от холода, который я не чувствовал до их прихода.

Они никогда не приходят по одиночке. Всегда вместе.

Я услышал, как братья спустились по лестнице, затем подбежали ко мне, а после кто-то из них принялся дёргать цепи, и меня зашатало из стороны в сторону. Боль в руке стала ощущаться так, словно на неё пролили раскаленный металл. Остро и жгуче.

– Осторожнее. – Дэниел дотронулся до меня, и я закряхтел. – Кажется, у него сломана рука.

Она точно сломана, потому что я знал, как это чувствуется после ноги, трёх пальцев и ключицы.

– Знаешь, я тороплюсь не без причины.

Было что-то ещё? По ощущениям – всё. Буквально каждый сантиметр моего тела. Внутреннее кровотечение? Не помню, чтобы меня пинали. Не сегодня точно. Возможно, уже после того, как я отключился?

– Потерпи ещё немного, – расстёгивая кандалы, попросил меня Неро. – Мы отвезём тебя к Доку.

– В больницу? – удивился Дэниел. – Им это не понравится.

– Мне всё равно. Ты вернёшься домой, чтобы они не узнали, что ты тоже был здесь.

– Нет.

– Да.

Их спор заставил уголки моих губ приподняться. Они постоянно так делали, потому что подчинить Дэниела правилам – всё ещё практически невозможно.

Я удивился, что он не захотел ехать в больницу. Ему нравилось там находиться.

Это из-за меня?

– Я могу сам всё сделать.

Каждый шрам на моём теле был зашит им. У него неплохо получалось. Жаль, его отцу было всё равно на это. Он требовал от него совершенно другого. Его не интересовало, чего хочет его сын.

– Я знаю, – поднимая меня на руки, сообщил ему Неро. – Но тебе четырнадцать, а он умирает.

***

Мне приходилось спускаться в подвалы, но я не любил это делать. Воспоминания – полное дерьмо.

Иногда, когда они изо всех сил старались сокрушить меня, я смотрел на Дэниела и подумывал о том, чтобы тоже начать курить.

Марихуана отлично справлялась со своей задачей. Я же был готов начать молиться на эту травку, потому что с её помощью брат забыл многое из того, что ему пришлось пережить.

То, с чем невозможно жить.

Я знал это, несмотря на то, что мне посчастливилось лишь увидеть, а не почувствовать это на себе. Однако этого оказалось предостаточно, чтобы начать ненавидеть жизнь.

Разумеется, до её появления в ней.

Эбигейл шла немного впереди меня, не задавая лишних вопросов по поводу того, куда мы её ведём, и не подозревая, что находится в подвале казино, будучи занятой разговором с Арабеллой.

Их контакт был поразителен.

Ни та, ни другая не хотели заводить дружбу, но…

Никто и не собирался дружить с Эбигейл.

– Значит, притворяться мной, – искренне удивилась она. – Думаешь, у тебя получится?

– Твоя наглость растет с каждым днём, – недовольно выдохнула Арабелла.

Я улыбнулся.

Ей это нравилось, несмотря на то, что она отлично скрывала свою симпатию под маской раздражительности. Вывести Арабеллу из себя практически невозможно. Обычно ей всё равно. Леди равнодушие.

– Новые участники понятия не имеют, кто есть кто. Я только покажусь на очередном приёме, чтобы они были не так сильно удивлены, увидев меня на предстоящей вечеринке.

– Меня, – исправила Эбигейл.

– Да, да.

Вечеринка-знакомство в Рино.

Она будет не похожа на те, что они проводят обычно, потому что прошлая закончилась довольно печально. Для них. Мне же было вкусно. Я досыта упился криками ублюдков.

Этого хватило, чтобы унять голоса в голове на некоторое время. Потому что сейчас я вновь слышал их. Громче, чем раньше.

И понимал, в чём причина, хотя наивно считал, что она исправит, а не усугубит моё и без того шаткое положение.

– Новые участники, – задумчиво повторила Эбигейл. – Что случилось с теми, кто состоял в членстве ранее?

– Мы их убили.

Да, мы всё-таки заглядывали на вечеринки, на