Наш Дом. Жизнь в духовном мире - Франсиско Кандидо Хавьер

Добрая сиделка ненадолго замолчала, но, видя мою заинтересованность, продолжила:

— Самое прекрасное место нашего министерства зарезервировано для выступлений губернатора. Министр Венеранда, зная его любовь к древнегреческому стилю, украсила зал небольшими каналами свежей воды, образующими изящные узоры, изящными мостиками, маленькими озёрами, беседками из деревьев и пышной растительностью. Каждый месяц сад окрашен в свой цвет благодаря цветам, меняющимся каждые тридцать дней. Самый прекрасный вид министр оставляет на декабрь — в честь Рождества Иисуса Христа, когда наш город получает самые светлые мысли и самые горячие обещания от друзей, воплощённых на Земле, и, в свою очередь, посылает в высшие сферы волны надежды и труда в честь Величайшего из Учителей. Этот зал — символ радости наших министерств. Вы, возможно, уже знаете, что губернатор бывает здесь почти каждое воскресенье. Он проводит долгие часы в беседах с министрами Возрождения, трудящимися, предлагает советы, рассматривает наше соседство с Преддверием, выслушивает пожелания, принимает посетителей и навещает выздоравливающих. Если задерживается до ночи, слушает музыку, рассматривает произведения искусства, созданные молодёжью и детьми из наших учебных центров. Многие из прибывающих в Наш Дом приходят сюда в первую очередь, чтобы увидеть этот «природный дворец», способный вместить более тридцати тысяч человек.

Услышав это, я испытал смесь радости и любопытства.

— Зал министра Венеранды, — воодушевлённо продолжила Нарцисса, — тоже великолепный уголок, о котором мы заботимся с особой нежностью. Всей нашей работы не хватит, чтобы отблагодарить эту самоотверженную служительницу Господа. Она принесла огромную пользу нашему министерству, помогая множеству несчастных. Её подход к работе Правление считает образцовым. У неё наибольшее количество часов службы в колонии, и она — старейший член Правительства и министерства. Она трудится в этом городе уже более двухсот лет.

Впечатлённый, я сказал:

— Как же, должно быть, уважаема эта благодетельница!..

— Вы правы, — почтительно ответила Нарцисса. — Она одна из высших сущностей нашей духовной колонии. Одиннадцать министров, служащих с ней в Министерстве Возрождения, советуются с ней перед любым важным решением. Правление часто обращается к ней за советом. За исключением самого губернатора, министр Венеранда — единственная в Нашем Доме, кто видел Иисуса в Лучезарных Сферах, но она никогда не комментирует этот факт и избегает разговоров на эту тему. Есть ещё одна интересная деталь. Четыре года назад, во время праздника в Нашем Доме, Братство Света, управляющее христианскими судьбами Америки, наградило Венеранду медалью Заслуг в Службе. Министр стала первым существом в колонии, достигшим такого триумфа, имея миллион часов полезного труда. Она никогда не жаловалась и не падала духом. Великодушная комиссия прибыла, чтобы вручить ей почётную награду, но в разгар торжеств собравшиеся в Правлении, министерствах и толпа на главной площади увидели, как министр Венеранда молча плачет. Она немедленно передала медаль в Архивы города, заявив, что не заслужила такой чести, и посвятила эту награду всей колонии, несмотря на протесты губернатора. Она отказалась от всех празднеств, которые планировались в её честь, и никогда не упоминала о своём достижении.

— Невероятная женщина, — прошептал я.

Нарцисса понизила голос:

— Она обитает в высочайших сферах и пребывает в Нашем Доме лишь из духа любви и самопожертвования. Я знаю, что эта возвышенная благодетельница продолжает служить уже более тысячи лет ради группы очень дорогих ей сердец, всё ещё пребывающих на Земле, которых она терпеливо ждёт.

— Как я могу с ней познакомиться? — взволнованно спросил я.

Нарцисса, казалось, обрадованная моим интересом, ответила:

— Завтра вечером после молитвы министр придёт в зал, чтобы прочесть лекцию о мышлении.

33. ЛЮБОПЫТНЫЕ НАБЛЮДЕНИЯ

За несколько минут до полуночи Нарцисса разрешила мне выйти к большим вратам Палат Исправления. Самаритяне должны были прибыть со стороны Преддверия, и нужно было встретить их.

С какими чувствами я ступил на дорогу, окружённую густыми, гостеприимными деревьями! Вот стволы, напоминающие древние земные дубы, там — причудливые листья, похожие то на акацию, то на сосну. Этот душистый воздух был для меня истинной благодатью. В палатах, даже при широких окнах, я не испытывал такого покоя. Я шёл молча под сенью листвы. Свежий ветерок шелестел ею, мягко окутывая меня ощущением отдыха и умиротворения.

Ощущая глубокое одиночество, я размышлял обо всём, что случилось со мной со времени первой встречи с министром Кларенсио. Где бы я был сейчас, не окажись я здесь? На Земле или уже в этой Духовной Колонии? Что стало бы с Селией и детьми? Почему мне открыли столь великие знания о жизни, но скрывают любые вести о моём прежнем, земном доме? Даже собственная мать посоветовала молчать и не дала никаких прямых известий. Всё указывало на то, что нужно забыть о проблемах плоти, чтобы обновиться внутренне. Однако в самой глубине своего существа я находил живую тоску по близким. Я страстно желал вновь увидеть любимую жену, снова обнять детей… Почему судьба разлучила нас теперь, словно я — потерпевший крушение, выброшенный волнами на незнакомый берег?

Но в то же время великодушные мысли утешали мою душу. Я не был покинутым. Если мой опыт и можно назвать крушением, то в беде оказался лишь я один. Теперь, увидев в Нашем Доме новые вибрации напряжённого и созидательного труда, я с горечью думал, сколько времени потратил на суету и мелочи.

Конечно, я сильно любил жену и, без сомнения, окружал детей непрестанной лаской. Но, беспристрастно оценивая свою роль мужа и отца, я признал: ничего прочного и истинно полезного для духа моей семьи я не создал. Слишком поздно я осознал эту небрежность. Кто начинает жатву, не засеяв поле? Кто оставляет источник незащищённым, надеясь вернуться к нему позже? Подобные мысли возникали с раздражающей настойчивостью. Покинув мир плоти, я столкнулся с недостатком понимания. Что стало с моей женой и малышами, лишёнными безопасной стабильности домашнего очага и брошенными в тени вдовства и сиротства? Лишь бесплодные вопросы…

Тихий ветер словно нашептывал величественные истины, пытаясь пробудить мой разум и вознести его к высшим состояниям.

Меня терзали внутренние вопросы, но, повинуясь долгу, я приблизился к большим вратам и стал с интересом вглядываться в пространство за ними, за возделанными полями.

Лишь луна да безмолвие, возвышенные небеса и немая красота! Очарованный этим зрелищем, я прождал несколько минут в состоянии молитвенного восторга.

Спустя мгновения я увидел вдали две огромные неясные фигуры, которые произвели на меня ошеломляющее впечатление. Они напоминали людей, состоящих из неопределённой полусветящейся субстанции. Из их рук и ног свисали странные нити, а