Наш Дом. Жизнь в духовном мире - Франсиско Кандидо Хавьер

из голов, казалось, извивался невероятно длинный шнур. Я почувствовал, что стою лицом к лицу с призраками. Вынести этого я не мог. С вздыбленными волосами я поспешно вернулся внутрь. Встревоженный и испуганный, я рассказал Нарциссе о случившемся, заметив, что она едва сдерживает улыбку.

— Что с вами, друг мой? — наконец сказала она. — Вы не узнали этих существ?

Я был смущён и не знал, что ответить. Нарцисса продолжила:

— В своё время я тоже удивилась. Это наши братья с Земли. Могущественные духи, живущие во плоти со спасительной миссией; они, как посвящённые в Вечную Мудрость, могут покидать тело и свободно перемещаться по нашим планам. Нити и шнуры — это то, что отличает их от нас. Не тревожьтесь: воплощённые, способные достичь этих мест, — существа необычайно духовные, даже если на Земле они выглядят заурядными и скромными.

Ободряя меня, она добродушно добавила:

— Пойдёмте! Сейчас без двадцати час. Самаритяне скоро будут.

Успокоенный объяснением, я вернулся с ней к вратам. Вдали всё ещё виднелись две неясные фигуры, спокойно удалявшиеся от Нашего Дома. Сиделка созерцала их и, сделав жест глубокого почтения, произнесла:

— Их окружает синее сияние. Должно быть, это очень возвышенные посланники, пребывающие на Земле с заданием, о котором мы даже не догадываемся.

Мы оставались там ещё несколько минут, всматриваясь в безмолвные поля. Вдруг моя спутница указала на тёмную точку на лунном горизонте:

— Вот они идут!

Я различил караван, двигавшийся в нашем направлении в мягком свете ночи. И вдруг услышал вдалеке лай собак.

— Что это? — удивился я.

— Собаки, — сказала Нарцисса, — драгоценные помощники в тёмных регионах Преддверия, где обитают не только развоплощённые люди, но и настоящие чудовища, которых я не стану сейчас описывать.

Она громко позвала работников, находившихся поодаль, и отправила одного из них внутрь с сообщением.

Я пристально смотрел на странную, медленно приближавшуюся группу.

Шесть больших повозок, похожих на дилижансы, предшествовали стае радостно лающих собак. Повозки тянули животные, издали напоминавшие земных мулов. Но самым удивительным зрелищем были большие стаи крупных птиц, летавших низко над каретами и издававших необычные звуки.

Не выдержав, я спросил Нарциссу:

— А где же аэроавтобус? Разве его нельзя использовать в Преддверии?

Она ответила отрицательно, и я попросил объяснить причину. Всегда отзывчивая, она пояснила:

— Это вопрос плотности материи. Например, самолёт, рассекающий воздух, не может двигаться в воде. Мы могли бы построить нечто вроде подводных лодок, но из сострадания к страждущим высшие духовные центры предпочитают использовать переходные устройства. Да и во многих случаях без помощи животных не обойтись.

— Как это возможно? — снова удивился я.

— Собаки облегчают работу, мулы терпеливо переносят грузы и дают тепло в тех зонах, где это необходимо. А птиц, — она указала на стаю, — мы называем странствующими ибисами. Это превосходные помощники самаритян, они пожирают отвратительные и извращённые ментальные формы, вступая в борьбу с мглой Преддверия.

Караван приближался.

Нарцисса посмотрела на меня с доброй серьёзностью и сказала в заключение:

— Пока я не могу рассказать вам подробнее. Ценные уроки о животных вы получите не здесь, а в Министерстве Просвещения, где есть парки для изучения и экспериментирования.

Распределяя обязанности, я приготовился принять новых больных.

34. С ВНОВЬ ПРИБЫВШИМИ ИЗ ПРЕДДВЕРИЯ

Стаю собак, приведённую самаритянами, осторожно привязали к столбу неподалёку от нас.

Несколько минут все оставались перед огромным входом, открывавшим путь в Палаты Исправления. Служители спешно сновали туда-сюда. Некоторых больных сразу переносили внутрь под усиленной опекой. Не только Нарцисса, но и Салустио с другими товарищами бросились в бой, полные братской любви; самаритяне тоже мобилизовали все силы в страстном порыве помочь. Одни больные вели себя смиренно и покорно, другие же громко роптали.

Трудясь вместе со всеми, я заметил, как одна пожилая женщина с большим усилием пытается выбраться из последней повозки. Увидев меня рядом, она с трепетом воскликнула:

— Сжальтесь, сынок! Ради Бога, помогите мне!

Я с интересом приблизился.

— Боже мой! — продолжала она, осеняя себя крестом. — Слава Божественному Провидению, я покинула Чистилище… Ох! Какие злые демоны меня там терзали! Какой Ад! Но ангелы Господни всегда приходят на помощь.

Я помог ей спуститься, горя от любопытства. Впервые я услышал упоминания об аде и чистилище из уст, казавшихся спокойными и рассудительными. Возможно, поддавшись свойственному мне пытливому нраву, я спросил:

— Вы издалека?

Спросив так, я вложил в вопрос ноты глубокого личного интереса, как часто делал на Земле, полностью забыв в тот миг мудрые наставления матери Лизиасы. Бедная женщина, ощутив моё участие, начала объяснять:

— Издалека, сынок. На Земле я была очень доброй, творила милостыню, постоянно и искренне молилась. Но кто устоит против козней Сатаны? Покинув мир физический, я оказалась окружена чудовищными созданиями, которые терзали меня в ужасном вихре. Сначала я молила о защите Небесных Архангелов, но эти дьявольские духи держали меня в заточении. Я не теряла надежды на скорое освобождение — ведь я оставила достаточно денег для ежемесячных месс за упокой моей души.

Потворствуя порочному любопытству и продолжая дело, которое меня не касалось, я настаивал:

— Ваши наблюдения крайне интересны! Но не пытались ли вы понять, почему оказались в тех местах?

— Ещё как! — воскликнула она, снова крестясь. — Как я и сказала, на Земле я делала всё, чтобы быть хорошей и набожной. Но кто без греха? Мои рабы чинили беспорядки, и хотя судьба даровала мне спокойную жизнь, порой приходилось применять дисциплину. Надсмотрщики были чрезмерно строги, а я не могла вникать в каждую мелочь. Бывало, какой-нибудь негр умирал, но его смерть служила уроком другим; иногда я вынуждена была продавать матерей-невольниц, разлучая их с детьми. В таких случаях я чувствовала угрызения совести и исповедовалась каждый месяц, когда священник Амансио посещал поместье. После причастия я вновь обретала свободу от этих грехов, получая прощение в исповедальне и принимая святые дары, чтобы вернуться к своим обязанностям перед миром и Богом.

Возмущённый этими словами, я начал увещевать её:

— Сестра моя, это представление о духовном мире ложно. Рабы — тоже наши братья. Перед Вечным Отцом дети рабов равны всем прочим людям, равны детям своих господ.

Услышав это, она топнула ногой и раздражённо возразила:

— Конечно же, нет! Раб есть раб! Иначе религия научила бы нас иному. Если рабы были в домах епископов, почему нам нельзя использовать их в хозяйстве? Кто должен возделывать землю, как не они? Поверьте, я всегда обеспечивала их хижинами — это была настоящая привилегия! В моём поместье рабы входили в комнаты только по приказу. Отец Амансио, наш добродетельный священник, говорил на