Во имя рода - Андрей Коткин

отбиваться от сразу трех выдвинувшихся в мою сторону парней. Благо, что раздевалка была не широка, и зайти мне в тыл у моих противников не получалось. И что самое обидное, большая часть одноклассников просто стояли по сторонам и на попытку моего избиения просто смотрели, не вмешиваясь. В том числе и Андрюшка Мельников. А вот Скворцова, как и обоих наших аристократов, среди этих глазеющих точно не было. Они, вместе с Вязниковой, сразу после урока основ ритуалистики, куда-то очень быстрым шагом усвистали по своим несомненно аристократическим делам.

Вряд ли у наших забияк в моем отношении вышло бы что-то путное, все же заклинание своего физического усиления я сразу же, в самом начале разборок, на себя накинул. Собственно, больше никакой личной хоть сколько-то действенной боевой магии мне еще не было ведомо, а потому я еще и «Оум-м» про себя затянул. В последнее время мне, с моим контрактным духом, без лишнего напряжения мыслительных способностей названным мною Первым, хватало даже такого вот, чисто мысленного призыва. Трое на одного — как-то многовато выходит, потому решил еще и его на потерявших берега одноклассников натравить.…Правда, чтобы это получилось, мне требовалось минимум нос кому-нибудь расквасить, так просто, в неповрежденное тело, стихийному духу хода нет, а рассчитывать на какой-нибудь внезапный обмылок, в нужный момент подсунутый сопернику под ноги, — как минимум наивно.

Носы разбивать не пришлось. Внезапно в нашу раздевалку заглянул Золтан Саубанович, младший тренер. Младший-то он младший, но в своей обтягивающей спортивной одежде, с бугрящимися и чуть ли не рвущими рукава рубашки бицепсами, вид имел очень даже уважаемый и представительный.

— Так! Эт-то что у нас тут за безобразие? Почему кулачный бой вне зала? — Гаркнул он, и сразу распоясавшиеся агрессоры сделались кроткими и благовоспитанными агнцами.

Впрочем, было уже поздно, и наше, с забияками, напускное миролюбие оказалось уже совсем-совсем не важным.

— Значит, любите кулаками махать? — Продолжил воспитательную работу этот громила, едва только в воздухе прозвучал гонг сигнала на начало очередного урока, и мы все построились перед преподавателем в одну шеренгу. — Это можно устроить. Кто там из вас в драке участвовал?

Единственное, чему я на этом уроке беззаветно и от всей души порадовался, было то, что и пассивные зрители моего начинавшегося избиения тоже не ушли от наказания. Напротив, им от тренера, пожалуй, досталось сильнее всего. Ну, относительно, конечно. Лично у меня мана в моем средоточии, а вместе с ней и заклинание, повышающее мои силу и ловкость, закончилась раньше, чем я разобрался со своим последним противником. Им оказался все тот же Макар Перепелица, крепкий паренек, и свой ответный фонарь под глаз я от него в этот день все же получил. Но вот прочие «зрители» из моего класса после полуторачасового бега с препятствиями, гусиного шага и прочих вполне официальных коллективных издевательств, к себе, в общежитие, возвращались исключительно на полусогнутых.

Собственно, на этот история «классовой» ненависти в мой адрес и закончилась. Точнее, вроде, побитый мной Чернов еще там бурчал что-то, а тот же Перепелица уже на следующий же день, перед уроками, просто и без затей, на глазах всего класса, протянул мне руку для рукопожатия. Пожал. Даже худой мир — это всегда лучше доброй ссоры. Тем более, что, в отличие от него, и свой фонарь под глазом за прошедшую ночь я уже практически свел. Ага, правда, ценой одной единственной скрупулы экстракта живосила. Во второй раз в жизни испытал на себе, какое это все же сильное средство.

И с Мельниковым я тоже помирился… точнее, скажем так, даже и не ссорился толком. Внешне вообще сделал вид, что не оказанной им поддержки даже не заметил. А в душе просто сделал зарубку: в качестве соседа по комнате или там приятеля для посещения какой-нибудь очередной кафешки этот человек вполне годится, но не более. Проверку на настоящую дружбу, по моему собственному мироощущению, Андрюшка Мельников точно не прошел.

Было и еще одно последствие этого более-менее благополучно закончившегося происшествия. Я ощутил свою слабость. Одного заклинания, временно повышающего мои физические характеристики, мне оказалось недостаточно. Потому я в буквальном смысле зарылся в библиотечные талмуды в попытке изучить какой-нибудь способ эту слабость нивелировать. И, пусть далеко не сразу, но такой способ все же отыскал. Впрочем, об этом расскажу уже чуть позднее.

Хех, а все же повезло, что я никакой боевой магией в том конфликте не воспользовался. Разумеется, не воспользовался по причине этой самой магии незнания, но тем не менее… повезло. О том, что бывает с теми сильно грамотными и этой самой магией владеющими, точнее использовавшими боевые заклинания помимо территории дуэльной арены, нам показали в один из далеко не прекрасных дней неделей или двумя позднее.

И таки, когда я говорю «показали», то это именно так и есть. Внезапно во внеурочный час, прямо посередине урока обществознания, бумкнул вдруг гонг, сигнализирующий об окончании урока, и эхом разносящийся над территорией всего гимназического городка очень раздраженный голос самого директора возвестил о необходимости всем школьникам с первого по седьмой класс строиться под руководством своих классных руководителей за административным зданием, на нашей местной центральной площади.

— Вы, ребята, тут не шалите. Сами слышали, мне к моему классу идти нужно, а ваш Павел Петрович сейчас тоже к вам подойдет. — Объявила нам наша учительница обществознания, в буквальном смысле на полуслове прервав свои разъяснения об отличии в правах магов от всех прочих имперских подданных.

И наш классный руководитель действительно пришел. И повел нас под ветер и колючий снег, ко всем прочим гимназистам, выстраивающимся по классно, П-образной коробкой по периметру расчищенной от снега площади.

А потом началось само действо. Снова перед нами выступал уважаемый господин директор и снова, очевидно это у него так заведено, сказав целую кучу окрашенных гневными эмоциями слов, самое главное, полноценную ситуацию причины предстоящей экзекуции одного из учеников нашей гимназии он так и не обрисовал. Впрочем, в общем-то и без того ясно: кто-то из старшеклассников применил против кого-то из других гимназистов боевое заклинание. Не на дуэли.

— Василий Муравьев, из шестого «Б», третий сын главы младшей ветви клана Изместьевых, — с легкостью определил личность выведенного для экзекуции темноволосого паренька с заботливо отращиваемыми, но еще жиденькими на вид усиками и бакенбардами Андрей Скворцов, против обыкновения оказавшийся в этот час рядом со мной, а не ушедший в первый ряд построения, к своему сюзерену.

Бр-р! Под этим ветрищем нам даже в наших пиджаках стоять