Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

к Лиге присоединились Люцерн, Цюрих и Констанц. В 1315 году габсбургские герцоги направили в Швейцарию две армии для принудительного взыскания всех феодальных повинностей. На перевале Моргартен пехота Швица и Ури, вооруженная алебардами, разгромила австрийскую кавалерию в «швейцарском марафоне». Австрийские войска отступили, три кантона возобновили клятву о взаимной поддержке (9 декабря 1315 года) и создали Швейцарскую конфедерацию. Она еще не была независимым государством; свободные граждане признавали некоторые феодальные обязательства и сюзеренитет императора Священной Римской империи. Но феодалы и императоры научились уважать оружие и вольности швейцарских кантонов и городов, а победа при Моргартене открыла путь к самой стабильной и разумной демократии в истории.*

XI. ФРАНЦИЯ: 1060–1328 ГГ

1. Филипп Август

К моменту воцарения Филиппа II Августа (1180 г.) Франция была незначительным и беспокойным государством, едва ли сулившим грядущее величие. Англия владела Нормандией, Бретанью, Анжу, Туренью и Аквитанией — владениями втрое большими, чем те, которыми непосредственно управлял французский король. Большая часть Бургундии присоединилась к Германии, а процветающее графство Фландрия было фактически независимым княжеством. Так же как и графства Лион, Савойя и Шамбери. Прованс — юго-восточная Франция — был богат вином, маслом, фруктами, поэтами, городами Овен и Авиньон, Экс и Марсель. Дофине, центром которого была Вьенна, был завещан Германии как часть Бургундии; теперь им самостоятельно управлял дофин, получивший свой титул от дельфина, который был эмблемой его семьи.

Собственно Франция была разделена на герцогства, графства, сеньории, сенешалитеты и бейлиаги (бейливики), управляемые в порядке возрастания зависимости от короля герцогами, графами, сеньорами, сенешалями (королевскими управляющими) и бейлифами. Эта рыхлая совокупность, уже в IX веке называвшаяся Францией, в разной степени и со многими ограничениями подчинялась французскому королю. Париж, его столица, в 1180 году был городом деревянных зданий и грязных улиц; его римское название, Лютеция, означало «город грязи». Филипп Август, потрясенный запахом от улиц, пролегавших вдоль Сены, приказал вымостить все улицы Парижа твердым камнем.59

Он стал первым из трех могущественных правителей, которые в эту эпоху возвели Францию в интеллектуальное, моральное и политическое лидерство в Европе. Но сильные люди были и до него. Филипп I (1060–1108) занял надежную нишу в истории, разведясь со своей сорокалетней женой и уговорив графа Фулька Анжуйского уступить ему графиню Бертраду. Был найден священник, который торжественно оформил прелюбодеяние как брак, но папа Урбан II, прибывший во Францию для проповеди Первого крестового похода, отлучил короля от церкви. Филипп упорствовал в грехе двенадцать лет; в конце концов он отослал Бертраду и был отлучен от церкви, но через некоторое время раскаялся и вернулся к королеве. Она отправилась с ним в Анжу, научила двух своих мужей дружбе и, похоже, служила им обоим в меру своего обаяния.60

Растолстев в сорок пять лет, Филипп передал основные государственные дела своему сыну Людовику VI (1108-37), известному как Людовик Толстый. Он заслуживал лучшего имени. В течение двадцати четырех лет он боролся, в конце концов успешно, с баронами-разбойниками, грабившими путешественников на дорогах; он укрепил монархию, организовав компетентную армию; он делал все возможное для защиты крестьян, ремесленников и коммун; и у него хватило здравого смысла сделать аббата Сугера своим главным министром и другом. Сугер из Сен- Дени (1081–1151) был Ришелье двенадцатого века. Он управлял делами Франции с мудростью, справедливостью и дальновидностью, поощрял и улучшал сельское хозяйство, спроектировал и построил один из самых ранних и прекрасных шедевров готического стиля, а также написал содержательный отчет о своем служении и работе. Он был самым ценным завещанием, оставленным Людовиком Толстым своему сыну, которому Шугер служил до самой смерти.

Людовик VII (1137-80) был тем человеком, о котором Элеонора Аквитанская говорила, что вышла замуж за короля только для того, чтобы найти его монахом. Он добросовестно выполнял свои королевские обязанности, но его добродетели погубили его. Его преданность управлению государством показалась Элеоноре супружеским пренебрежением; его терпение к ее похождениям добавило оскорбление к пренебрежению; она развелась с ним и отдала свою руку и герцогство Аквитанское Генриху II Английскому. Разочаровавшись в жизни, Людовик обратился к благочестию и оставил своему сыну задачу построить сильную Францию.

Филипп II Август, как и более поздний Филипп, был буржуазным дворянином на троне: мастер практического ума, смягченного сентиментальностью, покровитель образования без пристрастия к нему, человек проницательной осторожности и благоразумной храбрости, быстрого нрава и готовой амнистии, беспринципной, но контролируемой приобретательности, умеренного благочестия, который мог быть щедрым к церкви, не позволяя религии противоречить его политике, и терпеливой настойчивости, которая завоевала то, чего никогда не достигла бы смелая авантюра. Такой человек, одновременно прозаичный и величественный,* любезно несгибаемый и безжалостно мудрый, был нужен своей стране в то время, когда между Англией Генриха II и Германией Барбароссы Франция могла перестать существовать.

Его браки будоражили Европу. Его первая жена, Изабелла, умерла в 1189 году, а четыре года спустя он женился на Ингеборг, принцессе Дании. Эти браки были политическими и принесли больше имущества, чем романтики. Ингеборг не пришлась по вкусу Филиппу; через день он уже не обращал на нее внимания, а через год убедил совет французских епископов дать ему развод. Папа Целестин III отказался подтвердить этот указ. В 1196 году, не подчиняясь папе, он женился на Агнессе Меранской. Целестин отлучил его от церкви, но Филипп продолжал упрямиться: «Я скорее потеряю половину своих владений, — сказал он в минуту нежности, — чем расстанусь с Агнессой». Иннокентий III приказал ему вернуть Ингеборг; когда Филипп отказался, непобедимый Папа запретил религиозные службы во владениях Филиппа. Филипп в ярости низложил всех епископов, подчинившихся интердикту. «Счастлив Саладин!» — скорбел он, — «над которым не было папы»; и он угрожал обратиться в магометанство.61 После четырех лет этой духовной войны народ начал роптать от страха перед адом. Филипп уволил свою возлюбленную Агнессу (1202), но держал Ингеборг в заточении в Этампе до 1213 года, когда он вернул ее в свою постель.

Среди этих радостей и невзгод Филипп отвоевал у Англии Нормандию (1204), а в следующие два года присоединил Бретань, Анжу, Мэн, Турень и Пуату к своим владениям. Теперь он был достаточно силен, чтобы господствовать над всеми герцогами, графами и сеньорами своего королевства; его баи и