Сбивать ракеты научились… Дорога длиною в жизнь - Евгений Васильевич Гаврилин

стал понимать, что для меня эта поездка скорее всего станет не просто прогулкой по знакомым местам, – это будут воспоминания, конвертированные в серьезные размышления о судьбе офицера, прошедшего большой и сложный путь, и не только по этой дороге, по которой неспешно катил наш автобус. Я почувствовал, что эта мысль стала захватывать меня, появилось чувство спортивного азарта. Дремота сразу ушла куда-то, стали возникать картины близкого и далекого прошлого, наполненные размышлениями о проблемах, которые встречались на тернистом пути создания новой военной техники и беспрецедентно уникальных систем оружия. Причем характерно то, что эти проблемы занимают огромный диапазон в жизни участника указанных событий: от простейших человеческих, в том числе чисто бытовых, до серьезнейших научно-практических, а подчас носящих и стратегический характер. Каким-то внутренним чутьем почувствовал, что память сейчас начнет из своих закоулков «вытаскивать» давно забытые явления и события. И от этого не спрятаться и не уйти, поскольку практически все, чем мне приходилось заниматься долгие годы жизни, связано с этим самым полигоном, по одной из дорог которого мы сейчас едем. За многие десятилетия своей деятельности пришел к твердому пониманию, что это на самом деле ее, моей жизни, альма-матер. Поэтому просьба к читателю не удивляться, казалось бы, некоторым хитросплетениям, которые будут встречаться по ходу нашей поездки. Все обусловлено и взаимосвязано в мире создания современного вооружения.

Вот и Сары-Шаган

Открыв глаза, я понял, что мы как раз подъезжаем к перекрестку дорог, одна из которых ведет к железнодорожной станции Сары-Шаган. С этой неказистой станцией связана, без всякого преувеличения, судьба каждого офицера, проходившего службу на полигоне. Это исходная точка многих судеб, удач и разочарований. Вспомнилось начало моей собственной службы после окончания военной академии.

В середине сентября 1959 года, отгуляв положенный отпуск, я оказался в городе Тбилиси, в штабе корпуса противовоздушной обороны, где должен был получить назначение в конкретную часть. После некоторых формальных бесед с руководством корпуса я получил направление в 27-й радиотехнический полк, располагавшийся в городе Батуми, куда и выехал в этот же день поездом. В этом месте хотелось бы остановить дальнейший рассказ и поделиться некоторыми размышлениями и наблюдениями.

Сары-Шаган в 50-е годы прошлого века

Я не случайно упомянул о проведенных формальных беседах с руководством корпуса. Это действительно были формальные беседы, скорее всего для «галочки». С подобной практикой мне приходилось сталкиваться весьма часто и в будущем. Первая встреча впервые прибывшего на службу в действующую часть офицера, по-моему, не должна была носить столь откровенно формальный характер. Очень часто сегодня можно услышать упреки в адрес самых высоких руководителей страны в том, что последние годы армия разрушается, что теряются какие-то основополагающие принципы ее построения и тому подобное. Мне представляется, что все эти процессы начались не сегодня, а значительно раньше. Размывание понятия «офицерский корпус» уже шло достаточно долго до моего прибытия в действующую часть. Прибыв в корпус, а затем в полк, я не ощутил того состояния, которое свидетельствовало бы о том, что оказался в тесной офицерской среде, где господствуют дружба, взаимовыручка, честь. Думается, основной вклад в размывание офицерского корпуса внесли, как это ни странно, политработники. Я всегда вспоминаю крылатую фразу одного из наших преподавателей академии, боевого летчика, участника Великой Отечественной войны, кавалера шести орденов Боевого Красного Знамени, который на занятиях частенько произносил такую фразу: «Самые глупые люди – это политработники!». Во время войны, может быть, их влияние на все процессы было не столь велико, но когда закончилась война, они развернулись в полную силу. Вот тогда-то эта глупость и стала фактически основным инструментом реализации государственной политики нашей страны. Отсюда знаменитая кукуруза, Малая Земля, перестройка, социализм с человеческим лицом, бесконечные бесплодные реформы. Не могло это не отразиться и на армии, на офицерском корпусе. Достаточно ярким примером служит расправа с величайшим полководцем всех времен Георгием Константиновичем Жуковым. Что же тогда говорить о других? А эти «знаменитые» сокращения армии на миллион двести, затем на шестьсот тысяч человек? А какие офицеры попали под этот топор? Люди, прошедшие войну, грамотные специалисты, офицеры чести. Много было их и у нас в полку, и почти всех вырубило это бездумное сокращение. Причем людей выбрасывали на улицу, как бездомных собак. Не имея достаточной выслуги лет, они оказывались в отчаянном положении. Жены не могли найти работу, да и самих офицеров никто на работу не брал. Это же Грузия, надо понимать, но понимать никто не хотел! У каждого офицера два-три ребенка – страшная картина. Больно и грустно вспоминать об этом. Это было самое настоящее уничтожение офицерского корпуса как неформального объединения, выполняющего по духу функции элитной стабилизирующей структуры всего нашего общества. Одним из направлений этого разрушительного процесса, воздействие которого я испытал на себе, прибыв в часть, было формальное, если не сказать наплевательское, отношение к молодым офицерам, начинающим армейскую службу. Действительно, попробуйте оценить состояние молодого офицера, только что прибывшего в часть и побеседовавшего с командиром полка. Что ему говорят? С жильем помочь не можем, единственное, чем располагаем, – так это комната для приезжих из радиолокационных рот офицеров, в которой две кровати. Ни совета, ни рекомендаций, каким путем можно найти жилье и как устроиться человеку, который впервые в этом городе, совершенно не в курсе ситуации и порядков в нем, да и в полку тоже. Комната для приезжих представляла собой каморку площадью метров девяти. Две кровати практически всегда были заняты командировочными, так что чуть задержишься – и на твоей кровати уже кто-то спит. Где ночевать? Идешь в казарму к срочникам и ложишься на свободное место, хозяин которого в этот момент находится на дежурстве. Кстати, с этими ночевками в казарме у меня связан один забавный эпизод, о котором вдруг вспомнилось.

По прошествии некоторого времени, когда я уже пообвыкся в полку и у меня появились товарищи и друзья, в полк приехал один из моих друзей, старший лейтенант Кореньков Петр Петрович. Петр служил в радиолокационной роте недалеко от Батуми, и я у них познавал азы боевого дежурства. Там мы с ним познакомились и подружились. Так вот, Петр Петрович, приехав в полк, не успел закончить за день все свои дела и решил заночевать. Поскольку места в нашей ночлежке были уже заняты, я ему предложил отправиться со мной в солдатскую казарму. Он согласился. Устроились рядом на солдатских кроватях, лежим в полудреме и потихоньку разговариваем. Я лежу на боку, повернувшись лицом к Петру, а он лежит на