Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2019 - Коллектив авторов

class="v">Печальный, жил четыре дня…

Другой в полоску, веселее,

С неделю радовал меня…

А третий – шкурка, как в металле,

Игрун, последыш, дуралей…

Пушинки на весах печали,

А скольких тягот тяжелей!

«Преизбыток проходит, как тень…»

   Преизбыток проходит, как тень,

   Всевеличие чахнет в анналах,

   А лишения, тягость и лень

   Прорастают в сынах исхудалых.

Лысый Карл, Безземельный Иван

И Безумная донна Хуана

Всё живее, чем гордый болван,

Усмиряющий два океана.

Таковому – радеть о земле,

Ждать письма от далёкой невесты

И тянуть по линованой мгле

Родословья, полки, манифесты.

А над тем, кто писал поперёк,

Искра Божия треснет и вспыхнет:

Недостаток, увечье, порок

Исцелится, изгладится, стихнет.

Купина

Как деревце возле дома,

Близ рая растёт она —

Палима, но не жегома,

Сердечная купина,

Вся мелким, невзрачным цветом

Зачем-то испещрена,

Не спрашивает об этом,

Не ведает времена.

А пламя играет в сучьях,

И горести жития

В соцветьях сквозят, в созвучьях,

В беззвучии у нея.

И время раскатом грома

Ей скажет, зачем горит,

Палима и не жегома,

И что она сотворит.

«То время тянется, то пулею летит…»

   То время тянется, то пулею летит,

   И роду смертному превратность не претит:

   Едва наскучишься домоуставным бытом,

   Как битва иль пожар теряют счёт убитым

   И глохнут певчие, но песнь собой сама

   Слагается – и впредь идёт во все дома.

Есть равновесие меж бурей и затишьем,

Когда и мышь слыхать с её семейством мышьим,

Ютящихся в углу, под дедовским столом,

Но и грозу слыхать, спешащую в пролом

Воздушной крепости, где земнородных виды,

Соседствуя, живут без страха и обиды.

13. X. 2017 г.

«Я меньше всех, мой разум мал…»

  Я меньше всех, мой разум мал,

  Но я уже младенцем знал

  Об этом и открыто

  Глядел на мiр: он был велик.

  Я видел: липа больше лык

  И поле больше жита.

А человеку все должны.

Он больше мира и войны,

Труда или неволи.

Я понял: даль моя близка,

Песчина я того песка,

Что с морем в общей доле.

Я знаю: всякая река

Своим призваньем велика

И морю влагу копит,

Обременяясь и боля,

А море больше корабля,

Но и его не топит.

«Не утешит меня мусикия…»

   Не утешит меня мусикия,

   Посетившая мiр;

   Разве бедствуют кости сухие

   В ожиданье тимпанов и лир?

   Их проймет лишь трубы говорящей

   Повелительный зов.

   Так и я, оглушенный и зрящий,

   Не обыденных жду голосов.

   Вот уже – сладкопевцам в досаду —

   Поднимается гуд,

Вихри близятся к мёртвому стаду,

Обнимают его, стерегут,

И погибший народ шевелится,

Воскресает родня,

И когда-то прекрасные лица —

Краше прежних глядят на меня.

«В ольховом шелесте, в дрожанье паутинок…»

   В ольховом шелесте, в дрожанье паутинок

   Тревога слышится – всему один конец,

   И лишь сосновый пень безмолвствует, как инок,

   Не лжет чернец.

Доверчивый народ под небом светло-серым

Доверил выстоять – на радость и беду —

Дубам-ослушникам и елям-староверам

В одном ряду.

Тут любит зверь нору, гнездо лелеет птица

И есть пристанище уставшему от дел,

И каждая семья дерзает приютиться,

Где Бог велел.

По ровной скупости осеннего уюта

Уже холодные морщины пролегли,

И голоса детей доносятся как будто

Из-под земли.

Чибис

Улыбнётся – и вечно печален,

Угнездится – и вечно летит

Над тоскою родимых развалин,

Перед цаплей ничем не умален,

Перед гоголем рохлей глядит.

Без боязни греха и безсилья

Жизнь кружит, не имея цены,

В вековечном дому изобилья,

Где усталые лапки и крылья,

Как и слабое сердце, – сильны.

Нет же смерти, ликуй, орнитолог,

Чти пернатый завет и залог:

В оке светится счастья осколок

И дрожит, по-весеннему долог,

Двуединый живой хохолок.

«Из мёртвых городов беги в лесистый рай…»

   Из мёртвых городов беги в лесистый рай,

   Где живность весела и благодать безкровна,

   И сосны красные не почитай за брёвна,

   И птицу утреннюю в клеть не запирай.

Всё веждь, всему внемли, а сам не говори,

Но помни старый мiр, как в нём безлюдно стелют,

Как грустные ежи, и лисы, и хори

Незваные придут, развалины поделят.

«В лазоревых снегах ютится тишина…»

   В лазоревых снегах ютится тишина:

   Тут песни не сложить и солнца не дозваться,

   Тут испокон веков нелепа и грешна

   Услужливость купца и трезвость рудознатца.

Что долговременье железа, серебра

Пред кротостью луча на материнском насте,

Пред ожиданием покоя и добра,

Постоя и тепла в отеческом ненастье?..

28. II. 2016 г.

«Притронусь к черепу, ощупаю виски —…»

   Притронусь к черепу, ощупаю виски —

   Подкостные ручьи медлительны и вязки,

   Как реки подо льдом, и на подъём легки,

   Звяцают бубенцом, исполненные ласки.

Я знаю эти швы, я помню этот плеск.

Когда забвенному переглянуться не с кем,

Он проникает в кровь, и угашает блеск,

И зрение томит мерцанием