Дом по соседству - Пайсано

оно и было, откуда-то все узнав, сколько тому, что он вообще обо мне вспомнил. В войну я поссорился с семьей, сбежал из дома, и даже теперь сделал последнюю глупость — когда дед пригласил меня на Гриммо, пришел в своем военном мундире.

Ранее многочисленный и могущественный род Блэков угасал, когда Сириус вернулся на Гриммо. Матери Сириуса, которая проклинала его за его бегство, давно не было в живых. Арктуру было уже девяносто лет, он в прошлом году похоронил своего младшего кузена, Поллукса, который всегда был его правой рукой и вместе с ним занимался делами рода. Теперь Арктура, тоже стоящего одной ногой в могиле, окружали старики: кузина Кассиопея, стремительно дряхлеющий сын Поллукса Сигнус, — а Лукреция Прюэтт, родная дочь Арктура, не хотела видеть своего отца, и у нее причина была уже посерьезней, чем у Сириуса — кузина Сириуса Беллатрикс убила на войне ее сыновей. Кроме древнего Арктура и Сигнуса, не имевшего сыновей, в семье больше не было мужчин, в возвращение Регулуса уже никто не верил, и Арктур, который почти полвека вел дела семьи, смотрел сейчас на то, как вместе с его дряхлым телом разрушается и дело всей его жизни.

— Значит, ты послужил Англии, — спокойно сказал Арктур, когда только что вернувшийся из Ирака Сириус вошел в его спальню с погонами капитана на плечах и боевыми орденами на груди. Вставать Арктур уже не мог, но ум верно служил ему до последнего часа. — Нашей войны тебе показалось мало, и ты еще несколько раз проверил судьбу — пожалуй, судьба довольно ясно дала тебе понять, что Англии ты нужен живой.

Сириус не ожидал такого приема и стоял перед дедом прямо, как перед своим подполковником, а ничего другого он и не умел.

— Ты оправдан, — впрочем, это ты и так знаешь из моего письма, — тихим голосом продолжал Арктур. — Здесь, в бюро, ты найдешь имена журналистов, которые мне обязаны, и лучшие их статьи. Выбирать, каким ты хочешь показаться общественному мнению, тебе придется уже одному. Многие сторонники Темного Лорда тоже были оправданы и хорошо теперь живут — если тебе по душе их компания, напиши старшему Нотту. Если ты хочешь убеждать мир в своей невиновности, тебе придется работать с журналистами: задачу ты перед ними поставишь выполнимую, только следи за тем, кого они из тебя слепят в своих статьях. С хозяйственными делами разберешься сам, ты все-таки капитан. Деловым вещам я тебя научить уже не успею, а Сигнус как был, прости Господи, вертопрахом, так и не нажил ума. Я умираю, Сириус, — не дай умереть нашему роду.

На войне Сириус всегда выполнял последнюю волю тех, кому он закрывал глаза — Арктур прожил после его возвращения два дня и так ничего больше и не попросил. Только в Сочельник, в свой последний час, Арктур захотел подняться с постели и посмотреть на рождественскую звезду — Сириус редко пользовался магией и поднял сухонького старика сам, поддерживая его за спину.

— Прав тот, кто остался жив — разве ты еще этого не понял, капитан? — сказал Арктур в их первый вечер. — Смерть забрала человека, и больше он ничего не может тебе возразить. Сколько раз на своих войнах ты так использовал смерть в качестве аргумента — не стесняйся, мы все тоже мертвы или скоро умрем. Род Блэков — это скоро будешь ты один, так что собирай трофеи. Будет обидно просто дать им пропасть.

— Ладно, дед, я не хотел с вами воевать, — сказал Сириус, он уже жалел обо всем, что сказал в первый час о своей матери, о ее тетках, о Пинии Нигеллии, деде Арктура, которого Арктур хорошо помнил живым, а Сириус знал только понаслышке. На маггловских войнах Сириус ничем не запятнал воинской чести: он не мародерствовал, не добивал раненых, не убивал пленных, — а теперь в родном доме чувствовал себя как варвар, вступивший в отданный на разграбление город.

— Ты бы и не смог с нами воевать, — слабо улыбнулся Арктур. — При мне род Блэков не воевал и не влезал в политические дрязги. Регулус ослушался моего приказа и погиб. За Беллатрикс спрашивай с Лестранжей — хотя там и спросить уже не с кого. А Андромеда выполнила мою волю и не воевала — ни она, ни ее муж. Но, как видишь, ничего из этого не помогло. Твой отец чуть не до тридцати не мог определиться, любит он свою кузину или нет — ты, кстати, тоже пошел по схожей дорожке или привез-таки из своих странствий какую магглу?

— Все мои кузины замужем, дед, — напомнил Сириус. — И я никого из них не люблю — с Андромедой мы приятельствовали, но я ее за последние лет двенадцать видел всего дважды.

— Если ты привез из странствий женщину, которая согласилась ради тебя бросить свой народ, ступай и приведи ее сюда, — велел Арктур. — Что ты смотришь на меня, капитан, как солдат на вошь? Ты наследник старшей ветви Блэков, еще до Нового года ты станешь главой рода. Твои сыновья будут магами, и они будут Блэками. Кто же тебе теперь запретит жениться на той, на которой ты хочешь — моя могильная плита?

— Мне было бы приятно, если бы ты благословил меня, дед, — признал Сириус. — Но у меня никого нет.

— Я так и предполагал, — кивнул Арктур. — Офицеры твоей бригады нигде не квартировали, не выходили в свет. Магглы стали очень прагматичными — раньше гвардия была при государе, а теперь… Не удивляйся, капитан, я многое про тебя знаю… Если хочешь, дам совет: женись на девушке намного моложе себя, она быстрее привыкнет и к тебе, и к дому, и детей у вас будет больше. На магглянке или грязнокровке не женись, она об этот дом просто убьется. Тут много такого, что выросший среди магов поостережется трогать, а вот маггла — фьють! — и волоки ее на кладбище. Прослывешь Синей Бородой, хе-хе.

Арктур закашлялся и некоторое время лежал молча, закрыв глаза и тяжело дыша. В изголовье кровати был гордый герб Блэков, лапы вставших на дыбы львов опирались на девиз Toujours pur, и Сириусу было жаль старика, лежавшего под гербом, умного, язвительного и не злого, чью силу победило только время. Раньше Сириус совсем не знал своего деда, помнил только его сухую старческую руку, которую нужно было