Голова дракона - Мануил Григорьевич Семёнов

на угонщика: он продолжал читать. И захлебываться от душившего его смеха. Иногда его исправничьи глаза застилались слезами, и он, не замечая, вытирал их рукавом синтетической куртки.

Я дочитал свою статью и наконец постиг основную мысль автора. Его предложения сводились к следующему: если уж нельзя унифицировать все случаи угонов летательных аппаратов, то следует хотя бы устранить досадный разнобой в национальных законодательствах по преступлениям такого рода и подогнать их под один ранжир. Что ж, предложение, не лишенное здравого смысла.

А мотор, кажется, уже сбавил обороты, и внизу под нами показался читинский аэродром. Через иллюминатор были видны крохотные, как птички, самолеты и люди, копошившиеся возле них. Псевдозолотоискатель продолжал читать.

Заложив крутой вираж, наш самолет пошел на снижение, а мнимый лесоруб не отрывался от книжки.

Когда мы, мягко приземлившись, отрулили в самый тихий уголок летного поля, чтобы не мешать разбегу суперлайнеров, и остановились с замершим мотором, лжекаменотес перевернул последнюю страницу.

Мы выпрыгнули из самолета и по покрытым изморозью бетонным плитам зашагали к аэровокзалу.

— Замечательная вещь, — сказал мне угонщик, с заметным сожалением возвращая книжку. — Где купил?

Я отрицательно покачал головой, давая понять, что нет, мол, не покупал.

— Подарили?

— Да нет, просто вот взял и написал.

— Сам?

— Сам. С помощью жены, правда. Я писал, а она печатала на машинке.

— Слушай, друг… — внезапно перешел он на доверительно-интимный тон.

Я угадал, что он хочет сказать.

— Если понравилась книга — дарю.

Он бережно принял ее из моих рук.

— Слушай, друг, — заметно волнуясь, продолжал он. — А может, заглянем с тобой, — он кивнул на здание аэровокзала, — и раздавим по этому случаю бутылочку коньяку?

— Спасибо, я очень спешу в город.

— Понимаешь, у меня была выпивка, — продолжал говорить он, не меняя доверительного тона, — но я потратил на того бледненького паренька. Видел, как замерзал он, пришлось отогревать. Так, может быть, зайдем, а?

Я еще раз поблагодарил, и мы расстались.

Когда наша машина уже влилась в основной транспортный поток, устремленный к городу, я услышал тихое пение шофера Васи:

Долго я тяжкие цепи носил,

Долго скитался в горах Акатуя…

Но странное дело — каторжные напевы больше уже не тревожили меня и не бередили душу. Мне было хорошо. Наверное, такую нервную разрядку и умиротворенность испытывает каждый человек, только что предотвративший угон самолета.

ИЗ ОЧЕРКОВОЙ ТЕТРАДИ

БОЛГАРСКИЕ ВСТРЕЧИ

ПРОСТО АНГЕЛ

Сначала несколько слов к истории вопроса.

Два московских писателя, Л. и Н., повздорили из-за появившихся почти одновременно публикаций. Речь в них шла о встречах с болгарским поэтом и писателем-юмористом Ангелом Тодоровым. Оба столичных писателя приводили в упомянутых публикациях забавные рассказы Ангела Тодорова о… себе самом. Так вот, Л. обвинял Н. в том, что тот воспользовался для своего очерка собранным им, Л., материалом. Ну, а Н. такие же точно претензии предъявил к Л. Достигнув изрядного накала, спор зашел в тупик.

А между тем его могло и не быть совсем, если бы уважаемые авторы до конца поняли писательскую натуру А. Тодорова. Дело в том, что он не только пишет и печатает лирику, публикует юмористические рассказы и фельетоны, но и страстно любит рассказывать о себе. Конечно, в юмористическом, смешном плане. Так родились шутки-новеллы, которые Ангел Тодоров никогда не печатал, а только рассказывал. Их-то Л. и Н. услышали из уст автора, не подозревая, что те же рассказы до них стали известны, по крайней мере, еще сотне слушателей. Так что о приоритете тут не могло быть и речи…

А рассказы-новеллы были такие.

Трогательная история о том, что Ангел Тодоров, будучи еще студентом, увидел, как его парижская хозяйка сметает с садовой дорожки лепестки роз.

— Мадам, что вы делаете? — спросил будто бы Ангел.

— Разве не видите, господин Ангел, я освобождаю дорожку от лепестков. От этих роз всегда бывает столько мусора…

— Но, мадам, вы же метете не лепестки, а франки!

И тут Ангел якобы научил хозяйку, как делать из лепестков ароматическое розовое масло. А когда, после окончания учебы, через несколько лет, приехал снова в Париж, то не узнал своей прежней хозяйки: она благодаря Ангелу стала богачкой.

Забавное приключение А. Тодорова в Москве. Однажды поздно вечером, переходя улицу, он чуть было не попал под машину. Водитель таксомотора высунулся из «Волги» и в сердцах закричал:

— Куда тебя несет, черт?!

И тут болгарский гость будто бы ответил:

— Я не черт. Я Ангел.

И другие истории, все в том же духе.

Приехав в очередной раз в Болгарию, я встретился с Ангелом и в разговоре упомянул о конфликте, возникшем между Л. и Н.

— Чудаки, — посмеялся Ангел, — нашли что делить! Пусть приедут в Софию, я им подброшу еще несколько новых историй про А. Тодорова.

— А есть новые? — спросил я.

— Конечно. Вот послушай.

И Ангел стал рассказывать.

ГДЕ ПОЛИЦИЯ?

В далекие годы революционного подполья Ангел активно участвовал в молодежном движении. Когда молодые революционеры устраивали нелегальные сходки, то Ангелу давали очень ответственные поручения: он подбирал надежное укромное место для встречи, вместе с другими оповещал участников, нес патрульную службу и т. д. Но никогда ему не поручали роль «трибуна».

Тут следует пояснить, что в молодежных ячейках существовал обычай: после завершения тайной сходки устраивать летучие публичные митинги, чтобы позлить полицию и в надежде, что сообщение о разгоне митинга просочится в печать. Оратора, или «трибуна», как его называли, выбирали заранее. Обычно это был юноша или девушка, свободные от других ответственных поручений ячейки, так как им частенько приходилось попадать в полицейский участок. Ангелу роль «трибуна» никогда не поручали, и это задевало его самолюбие.

— Когда же наконец я стану «трибуном»? — спрашивал он руководителей ячейки.

— Какой из тебя «трибун»? — отвечали ему. — Ты же и двух слов связать не сумеешь.

— Значит, другие умеют, а я нет, — обижался Ангел. — Да и зачем нужны два слова, когда и одного хватит.

И тут он был прав, потому что обычно лишь только «трибун» поднимался на какое-нибудь возвышение, чтобы произнести речь, как тут же появлялась полиция и разгоняла сходку.

Тем не менее Ангелу отказывали в его просьбе. В основном из-за того, что ораторские способности у него, как говорят, и не ночевали. Но Ангел не мирился с «дискриминацией» и упорно добивался своего. И руководители ячейки, в конце концов, сдались.

Окончилась очередная сходка. Ее участники выходят на людную улицу, чтобы устроить митинг.