Этруски - Жан-Ноэль Робер

века; а из тех, кто в этот день остается в государстве, опять же смерть проведшего самую долгую жизнь есть конец второго века. И затем так же размечаются сроки остальных». Однако дело усложнялось тем, что боги тоже могли указать на конец века свершением какого-то чуда. Но всевозможных божественных знамений было много, и не всегда можно понять их истинное значение! Согласно Варрону, этрусские хроники, написанные в их (этрусков) VIII веке, уточняют, сколько веков было отведено этому народу[41].

Как видим, продолжительность веков могла варьироваться в зависимости от места и рекордов продолжительности жизни в различных городах. Если допустить, что этруски когда-то договорились об использовании единой хронологии, то как и с какого момента это произошло? По какому городу стали равняться другие? По самому древнему? Но какой город можно считать самым древним? Не пал ли выбор на самый священный для этрусков город, слывший «этрусскими Дельфами», где каждый год жрецы забивали очередной гвоздь в храме Нортии — то есть на Вольсинии?

Обряд забивания гвоздя в храме Нортии для обозначения нового года. Бронзовое зеркало, IV век до н. э.

Если следовать этой гипотезе и считать, что, с одной стороны, начало отсчета (согласно Варрону) приходилось приблизительно на 1050 год до н. э., и с другой стороны, что у первых веков продолжительность была равной и немного превышала сто лет, мы можем констатировать, что VIII век у этрусков начался приблизительно в 280–270 гг. до н. э. Предсказания нимфы Вегойи действительно касались волнений в Вольсинии, происходивших примерно в это время, незадолго до взятия города римлянами в 265 году до н. э. Но что думать тогда о других источниках, которые помещают конец VIII века в 88 год до н. э., IX века — в 44 год до н. э., а X века — в 19 год уже нашей эры? Надо также подчеркнуть противоречивость протяженности последних двух веков по сравнению с намного большей протяженностью семи первых веков, не говоря уже о чрезмерной протяженности VIII века. Более 180 лет — это очень много даже для тосканца, обладавшего очень хорошим здоровьем! Единственное объяснение этому, предложенное Д. Брикелем, состоит в том, что существовали две ошибки в расчетах: одна имела отношение к каждому городу, а другая — ко всей Этрурии в целом. Но доказательство этого остается трудным из-за нехватки информации.

Как же сами этруски относились к тому, что их века имели различную продолжительность? Фактически, века у них были идентичны поколениям, и их окончания могли толковаться по божественным знамениям, которые могли иметь различные интерпретации. Для этрусков каждое такое знамение означало еще один шаг к неизбежному концу. При этом подобное знамение у них не обязательно имело негативный характер. Во всяком случае, текст Цензорина не содержит ничего подобного. Между тем трудно поверить — особенно в последние этрусские века — что тосканцы смотрели на знамения без ощущения тревоги: приближение объявленного последним X века должно было вызывать у них чувство бессилия, которое провоцировало страх и еще большую религиозность.

Возрасты жизни

Фрески этрусских гробниц изображают полуреальный мир, чрезвычайно оживленный и удивительно молодой — за некоторым исключением. Но очень трудно оценить возраст представленных персонажей, как почти невозможно узнать, какую жизненную позицию могли иметь древние тосканцы. С такими же трудностями мы встречаемся и в Риме самых древних времен, даже тогда, когда мы обладаем ясными историческими документами (что не является характерным для Этрурии). Тем не менее, справедливо предположить, что не должно было существовать больших различий между Римом и соседними городами, особенно в то время, когда городом Ромула управляли этрусские цари.

Нет большого риска в утверждении, что этруски, как и первые римляне, вероятно, разделяли жизнь человека на три периода (возраста): детство для того, кто еще не стал мужчиной; зрелый возраст для того, кто принимает участие в жизни города; старость для того, у кого нет больше сил активно действовать. Последнее состояние не означало исключения из общественной жизни, и старик мог быть востребован из-за своей мудрости. Затруднения начинаются только тогда, когда речь заходит о конкретном возрасте, в котором происходил переход из первого состояния во второе, а затем — в третье. Между тем мы не можем пренебрегать значимостью обрядов такого перехода в древних обществах, особенно перехода в мир взрослых. Такие обряды практиковались как в Этрурии, так и в Риме, но вот когда это происходило, еще предстоит определить. Наконец, не надо забывать, что у древних не было такого же отсчета времени, как у нас. Многие, по незнанию или из-за отсутствия интереса, недооценивали свой возраст и имели только эмпирическое знание о календаре. Только у аристократов и наиболее богатых людей были средства на обучение и на эпитафии, которые уточняли их возраст, их генеалогию и подводили итог их карьере. Наиболее бедные — крестьяне, ремесленники, вольноотпущенники и рабы, то есть большая часть населения — имели совсем иные заботы.

До того как право зафиксировало возраст совершеннолетия, то есть юридическую способность и уголовную ответственность, именно половая зрелость определяла момент входа во взрослый мир. В Риме отец семейства (paterfamilias) сам принимал решение о новом общественном статусе после экзамена физического состояния своего сына. Затем юристы установили единый возраст половой зрелости для всех, этот же возраст определил и время права законного вступления в брак: четырнадцать лет для юношей и двенадцать лет для девушек. С указанного возраста сыновья граждан этрусских полисов признавались способными брать в руки оружие и защищать родину. До этого возраста люди считались детьми, и их самих нужно было защищать. Они носили буллу (bulla) и белую тогу. Буллы — нагрудные украшения, иногда золотые, иногда бронзовые, а иногда (у самых бедных) и простые кожаные — были обнаружены в этрусских гробницах, датированных VII веком до н. э. Булла не выглядит чисто этрусским изобретением, но, возможно, что общественная ценность была ей придана именно этрусками. Внутри этого медальона лежал амулет — fascinum (фаллос), целью которого являлась защита от дурного глаза.

Почему ребенок должен был носить буллу? Помимо функции магической защиты, речь шла о своеобразном опознавательном знаке: дети, которые ее носили, были неприкосновенны, в отличие от молодых рабов, которых взрослые мужчины могли использовать для удовлетворения сексуальных желаний. Отличались ли правила этрусской морали от моральных правил Рима начальных времен? Мы этого не знаем, но обвинения, шедшие от иностранцев, позволяют думать, что они были менее строги, чем в Риме.

Вполне вероятно, что порог совершеннолетия изменялся вместе с политической и общественной эволюцией этрусских