Плохой парень - Юлианна Орлова

—Вы уже готовы сделать заказ? — льется со стороны, а у меня в голове ноль мыслей по существу, только те, что совсем не относятся к “существу”.

Карина заказывает наш “классический набор” и возвращает внимание ко мне. Пока я и правда не знаю, что ответить на выпад подруги.

И это при условии, что я не могу сказать, будто бы она не права. Отрицательно махнув головой, набираю побольше воздуха в легкие и выдаю на одном потоке.

—Я не знаю, что между нами, Карин. И не хочу, чтобы ты обижалась, злилась или думала, что я играю с ним, потому что это не так. Сейчас скажу страшное: я впервые такое ощущаю, и мне впервые неясно, что делать, с учетом всего багажа моей жизни и текущих проблем. Меньше всего я рассчитывала, что вмажусь так, как вмазалась, и я совершенно не знаю, что мне делать. Юра просто…шторм, который снёс меня, понимаешь, я…говорю и у меня внутри все переворачивается, и эти треклятые бабочки идиотские, откуда они взялись вообще? — глупая улыбка растягивается на лице и кажется, что глупее меня никого уж не найти.

Внутренности словно на костре горят, покрываются хрустящей коркой. Что делать с этим блюдом я не понимаю. Как-то мучительно страшно его жевать, но я все откусываю новый и новый шмат, довольствуясь этим со звериной нетерпимостью.

Карина улыбается в ответ, поправляя волосы.

Я признаюсь, что не могу облачить свои мысли в словесную форму. Она читает меня между строк и больше на выуживает ничего, только за руку берет и сжимает крепко-крепко.

—Все с тобой ясно, давай только без драмы, лады? Я серьёзно, малыш, Юра очень быстро вспыхивает и горит долго, он проблемы решает радикально. Не драконь его, ладно? Я все ещё с ужасом вспоминаю его срыв после твоего отъезда, — тут же хмурится и тупит взор.

Неприятные ощущения в груди саднят. Я вовсе тогда не хотела, чтобы ему было больно. То есть, я вообще по максимум мягко съехала с темы, да и, чего греха таить, даже гордилась, что за мной такой молодой пацан хотел ухаживать.

Кому вообще было бы неприятно? Не думаю, что такие нашлись бы. Вот я с юмором и ответила тогда, что вот он молодой и красивый, а я пенсионный фонд. Но мне никто и никогда и словом не обмолвился, что Юра страдал, или что-то было не так.

Совесть мучительно больно колет душу.

Все его слова тогда были максимально трогательными, вот прямо мужик. Несмотря на то, что парнишка совсем.

Я, конечно, с учётом разницы в возрасте ничего другого ответить и не могла бы, да и ещё по уши влюбленная в Леона, я никого не видела более. Словом, я тогда иначе поступить не могла, но ни в коем случае не думала причинить ему боль. Как можно?

Нет, это же Юрка, я всегда его считала чуть ли не своим родным братом. Мы ведь столько времени все вместе проводили!

—Насколько все плохо было?— осторожно допытываюсь, но сама не вполне уверена, готова ли услышать правду.

Карина охает и, прикрыв глаза, печально улыбается:

—В какой-то момент я думала, что потеряла брата, Валь. Так что не причиняй ему боль. Он не такой, как ты можешь думать о нем, он намного-намного лучше. И будь я на твоем месте, я еще тогда бы осталась дома и радовалась каждому новому букету от него.

—Букету?

—Ну а ты что, забыла? Тебе же чуть ли не каждый день новые охапки приходили…он все деньги спускал на это дело! Можешь себе представить? Вовсе не на презервативы, чтобы с другими девками время проводить и уж явно не на то, чтобы козырять перед кем-то фирменными вещами, — Карина отпивает кофе и печально вздыхает.

У меня, разумеется, шок, потому что я об этом ничего не знала, а все цветы списывала на Леона, который просто не акцентировал внимание на своих подарках не кричал об этом, а молча делал. Я его благодарила, а он многозначительно улыбался! НО ЭТО БЫЛ НЕ ОН В ИТОГЕ?

Мой шок невозможно скрыть, и я вообще чувствую себя не то чтобы хорошо, сразу подташнивать начинает. Меня и здесь обманули? А в чем еще? Где я еще могла не заметить очевидных вещей?

То есть те милые цветы мне дарил парниша, у которого на это уходили все деньги! Да, он тогда работал, но все равно!

—Боже! С ума сойти! — все что удается выжать из себя, покрываясь жгучим румянцем. Мне стыдно, что все вышло именно так, и что я по ошибке благодарила совсем другого человека!

Несправедливость — это то, с чем я не то чтобы могу с легкостью совладать.

—Ты знала и мне ничего не сказала?

Я не упрекаю, но все же. Как так?

Карина смотрит на меня с юмором, подмигивает и закатывает глаза.

—Валя, это мой брат. Понимаешь? Я давно заметила, но открывать его перед тобой — несправедливо по отношению к нему. Он должен был к этому прийти сам, да и потом: раскрой я все карты тебе, вышло бы так, что я влезла в чужие отношения. Зачем оно мне надо? Вы и сами справились спустя время. Значит, вам нужно было это время. А ляпни я тогда, что букеты от Юры, что он в тебя влюбился, ты бы что? Бросила Леона только по факту наличия чувств у Юры? Нет. И зачем тогда? Другое дело, что он объяснился перед тобой сам, и вы сами пришли к какому-то выводу. Совсем другое дело, понимаешь?

Ага, и она снова права. Во всем. Мы медленно перескакиваем с этой темы на другую, третью и дальше по кругу. Я и забыла, как весело может быть с Кариной, как непринужденно мы можем говорить практически обо всем.

—А что со здоровьем? Ты не думала просто отпустить себя и хорошенько так потрахаться? Не ну последнее ты явно уже решила сама, а первое — самое время, — без всякого стеснения метко отмечает Кариша, улыбаясь во все тридцать два.

Меня погружает в легкую меланхолию, но тут же и раздувает от смеха. В этом семье Шолоховых равных нет.

—Мой гинеколог говорит, что я в принципе это и должна делать, надеясь на лучшее и морально готовясь к худшему. Понимаешь,