Дочь друга - Мария Зайцева

Когда-то именно этим и спасался.

И вопрос Лизы – нифига не вопрос, на самом деле.

Это решение. Ее решение. Окончательное. Она умеет принимать окончательные решения.

В отличие от тупого придурка.

Меня.

Воздух в кабинете густеет, становится до такой степени плотным, что, если бы на сто процентов не был уверен, что со здоровьем у меня – полный порядок, решил бы, что ранний инфаркт словил.

Настолько болезненно становится за грудиной, настолько жестко дышится сейчас.

Да и не воздух это.

Запах ее, моей девочки, нахалки, бессовестной и безбашенной соблазнительницы, никак не умеющей остановиться и утаскивающей меня за все пределы разумного.

Моя Лиза пахнет свежестью. Молодостью. Чистотой.

И пороком.

Это – ядерная смесь, нереальная совершенно, чистый афродизиак для одного помешанного на ней придурка.

Тем не менее, я замираю.

Даю последний шанс, мать его.

Не ей.

Себе.

Но Лизе, само собой, глубоко пофиг на мои внутренние терзания и замки, которые я пытаюсь ставить.

Она их тупо не замечает!

Прижимается, ощутив мои ладони на своей упругой маленькой попке, касается прохладными нежными пальчиками плеч, напряженных, сведенных, можно сказать, судорогой, поднимает лицо к моему.

Глаза расширены, зрачки – огромные, и ноздри изящного носа трепещут едва заметно.

Ей нравится, как я пахну?

После ринга, весь мокрый, злой, как черт, вымотавший себя сознательно до состояния нестояния…

Ей нравится.

– Я поцелую тебя… – шепчет она, и у меня внутри все вибрирует, как струна, дико натянутая, вот-вот готовая лопнуть. – Но… Не в губы…

Ма-а-ать… Твою…

Лиза, продолжая смотреть мне в глаза, порочно до ужаса и одновременно невинно до крайности, скользит своим гибким телом по моему, словно змейка, яркая, радужная, обвивает замершего в испуге и гипнотическом трансе хищника.

Он знает, этот хищник, что надо спасаться, что один лишь укус этой роскошной радужной красотки грозит смертью. И в то же время шевельнуться не может: слишком красивая. Завораживает.

Пусть… Кусает…

Ради этого стоит пережить любую опасность…

Смотрю вниз, отслеживая каждое движение Лизы.

Стоп-кадрами, словно в черно-белой любительской съемке, когда оператор неопытный, и картинка бесконечно скачет, выявляя лишь самые яркие, самые графичные кадры…

Глаза Лизы, внизу, у моего паха. Расширенные во всю радужку зрачки. Приоткрытые влажные губы. Чуть волнующиеся, подрагивающие пальцы, когда она стягивает спортивные шорты.

Тихий испуганный выдох, от которого все внизу живота каменеет.

Я хочу быть грубым.

И держу себя из последних сил.

Просто не мешая ей.

Просто не мешая.

Очень сильно хочется схватить ее за волосы. За этот тугой хвостик. И заставить. Задать свой темп.

И с кем-нибудь другим я бы так и сделал, клянусь!

Но не с ней.

С ней – нельзя.

Нельзя, Лазарь!

– Это… – тихо выдыхает она, облизывая губы невинно-порочно, – это так… Странно…

Я хочу спросить, что она имеет в виду, но не успеваю.

Лиза целует меня.

И мир прекращает свое существование, взрываясь сверхновой прямо у меня в башке.

Я цепляюсь белыми от напряжения пальцами за край стола, сдерживая себя, чтоб не схватить ее.

Не заставить.

И закрываю глаза, полностью погружаясь в ощущения.

Новые.

Офигенно новые.

Мне много лет, я на целую жизнь старше этой девочки.

И, конечно, этот вид секса испробован мною вдоль и поперек. И любим. И мне казалось всегда, что ничего нового я тут не смогу ощутить…

А нет.

Столько эмоций, как сейчас, с ней, этой практически невинной девушкой, я никогда не испытывал.

Никогда.

Она не умеет ничего делать, просто целует. Исследует губами. И я не мешаю. Я не могу ей мешать.

Я могу только ждать, когда она наиграется со мной.

И молиться, чтоб эта игра продолжалась вечно.

И чтоб я не сдох в процессе от кайфа.

А то как-то обидно будет.

Мир кружится перед глазами, словно в радужной цветном калейдоскопе, Лиза, увлеченная новой игрушкой, тихо стонет, явно тоже кайфуя от происходящего. А я неосторожно открываю глаза и смотрю вниз.

А в следующее мгновение понимаю, что, если не сделаю хоть что-то, то… То все закончится.

Быстро и для меня бесславно.

А мне хочется продлить кайф.

И хочется, чтоб она, эта бессовестная смелая зараза, тоже кайфанула.

В конце концов, мне нереально нравится смотреть на ее удовольствие. Заводит оно меня дико.

Потому я кладу ладонь на русую макушку, чуть сжимаю, скрипнув зубами от жесткого, практически неконтролируемого желания задать нужный темп, довести все до конца, но вместо этого поднимаю ее вверх, тяжело дышащую, невероятно красивую сейчас…

И целую в мокрые губы.

Глубоко и жадно, бесстыдно показывая как сильно мне все понравилось, и как я хочу, чтоб она продолжила.

– Я… – когда я отрываюсь от нее, Лиза, едва переведя дыхание, тут же пытается выяснить причины такого моего поведения, – я что-то не так?..

– Все очень так, – говорю я, – но сейчас… Я хочу по-другому.

– Но… Потом мы продолжим?

Господи, за какие грехи она мне?

За какие заслуги?

– Обязательно. Я тебя теперь не отпущу, малыш.

– Понимаешь… – Лиза сбивчиво и чуть испуганно шепчет мне в ухо, пока несу ее к дивану, – я просто… Я не могла больше ждать. Я ждала, ждала… Долго очень. А ты все… А я увидела… И не смогла. Ты… Ты был такой… Ты так дрался… И так смотрел… И ой…

Я в этот момент добираюсь с ней до дивана, укладываю ее на спину и нависаю сверху, изучая взволнованное лицо