Дочь друга - Мария Зайцева

– Ты мне больше не друг.

Я киваю, хотя Серый не увидит этого. Потом выхожу, притворив за собой дверь. Щелчок замка звучит резко, четко, словно приклад.

Спускаясь по лестнице, я думаю только об одном. Не о своем бизнесе. Не о репутации. Не о мести Серого. Я думаю о том, как скажу об этом Лизе. И о том, что, кажется, впервые за последний месяц дышу полной грудью.

Потому что врать другу, глядя ему в глаза – в тысячу раз тяжелее, чем принять его ненависть.

Глава 29. Чего я боюсь в этом мире

Я не помню дорогу до дома.

Мелькают улицы, светофоры, пешеходы – все это плывет мимо, словно в замедленной съемке, фоном, незначительным и ненужным.

Надо Лизе позвонить. Прямо сейчас.

Предупредить.

И вообще…

Надо ее забрать к себе! Просто, чтоб на глазах была.

Не то, чтоб я переживаю, что Серый с ней что-то сделает, он жесткий, конечно, мужик, не не больной же.

Но вот запереть ее или силой отправить под охраной куда-то подальше от меня, старого гнилого козла… Это запросто.

И потом, когда она в его власти, легко надавить… Наговорить хрени всякой про меня. Объяснить, что я – вообще не то, что ей надо.

Она молоденькая очень, впечатлительная.

Хоть и сильная, конечно, и боец, и воля железная, но… Девушка же. Единственная дочь.

И отца любит.

И, пусть сразу может быть протест, но потом, постепенно…

А я что буду делать, если она… Решит не продолжать наши отношения?

Ничего.

Ничего не буду!

Сдохну от тоски, как то чудовище рядом с аленьким цветочком.

А может, это и к лучшему?

Реально, нафига я ей?

Но даже сама мысль эта отдает слабостью. Тупой. Гнилой. Недостойной человека вообще и меня, как мужика, в частности.

Я набираю из машины, но дозвона нет.

Лиза все зоны доступа.

Где она? Неужели, уже опоздал?

А если он ей расскажет про мои прошлые истории? У меня ведь они есть, эти истории, как и у любого взрослого мужика!

И бабы были!

И всякие веселые тусовочки с несколькими сразу… А если у него есть записи?

И нет, я тут оправдываться в любом случае не стал бы, потому что это дело прошлое. До Лизы случилось. И после – не будет уже, я себя знаю.

Но ей… Ей может быть больно. Да черт! Ей сто процентов будет больно! Она вон как переживала, когда Ольгу увидела!

Кстати… Эти фотки… Они неспроста же. Надо выяснить, откуда. Жаль, с Серым не обсудишь уже, он бы сдал адресата. Но ничего, я и так вычислю. Не особо это и сложно.

Доезжаю к себе домой, потому что в клуб не могу идти, видеть никого не в состоянии сейчас.

Боюсь сорваться, сделать то, о чем потом жалеть буду.

В квартире какое-то время отвлекаюсь делами: нагружаю службу безопасности прямыми обязанностями.

Ничего… Очень скоро выясню, кто у нас такой шустрый.

И уже на нем оторвусь.

Никто мне не помешает.

Периодически пытаюсь дозвониться до Лизы, но все бесполезно.

Мелькает мысль поехать к ней домой, но отметаю ее, как несостоятельную. Вероятно, Серый ждет от меня каких-то действий, думает, я буду носиться по городу соленым ошалевшим кроликом и искать его дочь.

Это – логично, а, значит, просчитываемо.

Он меня хорошо знает.

Но…

Надеюсь, что все же недостаточно.

Чтоб чуть-чуть расслабиться, тянусь к бару.

Но на полпути заворачиваю в спортзал.

Алкоголь мутит мозг и делает его вялым и расторможенным. Не то, что мне надо. А вот десять минут в интенсиве у груши…

После вытираю полотенцем мокрую голову, встряхиваюсь, словно пес.

Снова набираю Лизе.

Ничего.

Так, все.

Дальше тянуть нельзя, надо все же ехать. Сначала к ней домой, хотя бы закрытую дверь поцеловать.

А потом…

Мой полет мысли обрывает резкий звонок в дверь. Явно не Волк, тот обычно предупреждает по телефону. Да и в дверь не звонит, а лупит со всей дури, не рассчитывая силу своих кулаков.

Серый?

Добить решил? Или прислал ребятишек, решить вопрос кардинально? Это тоже вряд ли… Прошли те времена. Да и хотел бы пришить, сделал бы это раньше…

Все эти мысли мелькают в голове, пока иду к двери.

И открываю.

Лиза.

Моя Лиза!

Она, увидев меня, с облегчением переступает через порог и буквально падает в мои руки.

– Че-е-ерт… – тянет она с выдохом, – слава богу… С тобой все в порядке. Я переживала… Папа… Он все знает…

Она шепчет мне взволнованно о том, что ее отец только что приходил, орал, телефон отобрал и велел сидеть дома и не дергаться.

И охрану оставил у дверей.

А я все трогаю ее, трогаю, трогаю… Не могу перестать. Не могу поверить, что она – со мной. В моих руках. Моя девочка. Сильная. Отчаянная. Смелая.

Взъерошенная вся, испуганная, напряженная. Волосы выбились из хвоста, на скуле синяк… Откуда? Серый?

Торможу ее, всматриваюсь внимательнее в чуть заплаканное лицо.

Синяк, да…

Если это ее папаша…

Сжимаю губы злобно, и Лиза, кажется, понимает, что со мной, потому что торопливо говорит:

– Нет-нет! Ну, ты чего? Папа бы никогда… Это я сама… Пропустила удар, прикинь? Все же, у него в охране не совсем тюфяки работают…

– Ты… Пробивалась, что ли? – не верю я.

И снова принимаюсь ее ощупывать, теперь уже с конкретной целью: выяснить, насколько серьезные повреждения. Она же, черт, девочка совсем! Хрупкая!