Портреты заговорили… - Юрий Кириллович Толстой

государственной и муниципальной собственности. Что же касается частной собственности, то она упоминается в ст. 35 и 36 Конституции РФ, которые помещены в главе 2 «Права и свободы человека и гражданина», где речь идет о частной собственности не только граждан, но и их объединений.

Гражданский кодекс РФ вслед за Конституцией РФ закрепляет формы собственности, которые признаются в Российской Федерации. Это частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности. Как и в Конституции РФ, данный перечень является примерным.

Кодекс, однако, этим не ограничивается. Он перечисляет субъектов, в собственности которых имущество может находиться. Это граждане и юридические лица, а также Российская Федерация, субъекты РФ, муниципальные образования. В ст. 213–215 конкретизирован круг субъектов признаваемых в Российской Федерации форм собственности, определены способы и цели осуществления права собственности. Если в ст. 214 и 215 ГК РФ речь идет соответственно о праве государственной собственности и о праве муниципальной собственности, то в ст. 213 право собственности граждан и юридических лиц не именуется правом частной собственности. В дальнейшем рассмотрим, опущена ли характеристика права собственности граждан и юридических лиц как частной случайно, или этому не придавалось значения, поскольку иной она вроде и не может быть, или это сделано намеренно.

Сейчас же отмечу, что как в Конституции РФ, так и в ГК РФ, во-первых, муниципальная собственность выделена из государственной и, во-вторых, закреплен многоуровневый характер как государственной, так и муниципальной собственности.

Напомню, что ранее дело обстояло иначе. Государственная собственность охватывала и муниципальную. Различие между ними если и проводилось, то в зависимости от того, находилось соответствующее имущество в ведении центральных или местных органов власти. В частности, такое различие проводилось применительно к жилищным фондам: в законодательстве было закреплено деление жилищного фонда на фонд местных советов и ведомственный фонд. Не ставилось, однако, под сомнение, что оба фонда являются общенародным достоянием и относятся к государственной собственности.

В законодательстве был закреплен принцип единства фонда государственной собственности как общенародного достояния, а само государство определялось как единый собственник всего государственного имущества, в чем бы оно ни выражалось и у кого бы ни находилось. Сомнения возникали лишь в отношении земли и других природных ресурсов вследствие их прикрепленности к территории соответствующей союзной республики. Задавались поэтому вопросом (особенно юристы-аграрники), о каком государстве, собственно говоря, идет речь: только о Союзе ССР или также и о союзных республиках. Однако эти сомнения «погоды не делали». Принцип единства фонда государственной собственности как общенародного достояния считался незыблемым.

В связи с тем, что в годы, которые предшествовали перестройке, государственная собственность становилась все более обюрокраченной, раздавались призывы приблизить ее к народу, которые были продиктованы самыми добрыми намерениями. Жизнь, однако, очень скоро показала, насколько наивны были те, от кого они исходили.

Одну из таких моделей предложил В. Мозолин, который рекомендовал закрепить многоуровневый характер государственной собственности, а впоследствии и муниципальной. В. Мозолин полагал, что, идя таким путем, мы приблизим государственную собственность к народу, освободим ее от чиновничье-бюрократических пут, не на словах, а на деле придадим ей характер общенародного достояния[70].

На эту наживку клюнул и ваш покорный слуга, поддержав идею В. Мозолина. Самое время вспомнить отечественного «классика»: хотели как лучше, а получилось как всегда. Я бы даже сказал: хуже, чем всегда, поскольку государственную и муниципальную собственность и на федеральном, и на региональном, и на муниципальном уровне мгновенно облепило множество злокачественных наростов, что привело к ее растаскиванию. Нельзя не вспомнить и другое высказывание, которое теперь тоже в ходу: за что боролись – на то и напоролись.

Ближе к народу государственная и муниципальная собственность не стала, а еще более от него отдалилась. Доказательство тому – незавидное положение, в котором оказались социально-экономические права граждан – на труд, на образование, на охрану здоровья, на жилище, на материальное обеспечение в старости, в случае потери трудоспособности или кормильца. Даже далеко не оптимальные гарантии этих прав, которые предусмотрены в Конституции РФ, повсеместно нарушаются. Многоуровневый характер государственной и муниципальной собственности привел к бесконечным спорам о распределении полномочий между органами государственной власти в центре и на местах, между органами государственной власти и органами местного самоуправления, между органами власти и хозяйствующими субъектами, которые на поверку оказываются спорами о собственности. Иными словами, каждый тянет одеяло на себя.

Вернемся, однако, к вопросу о круге субъектов права собственности в нынешнем российском законодательстве. Он приобрел особую актуальность в связи с тем, что в последнее время у государственной собственности вроде бы появился новый субъект. Это государственные корпорации, которые прямо не могут быть отнесены ни к одному из субъектов, указанных в п. 2 ст. 212 и ст. 214 ГК РФ.

Если обратиться к Федеральному закону от 12 января 1996 года № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях», то в нем государственная корпорация отнесена к одной из форм указанных организаций. Правовое положение государственной корпорации определено в ст. 7.1 Закона, согласно которой государственной корпорацией признается не имеющая членства некоммерческая организация, учрежденная Российской Федерацией на основе имущественного взноса и созданная для осуществления социальных, управленческих или иных общественно полезных функций. Государственная корпорация создается на основании федерального закона. Имущество, переданное государственной корпорации Российской Федерацией, является собственностью государственной корпорации.

В настоящее время создано несколько государственных корпораций, в том числе по атомной энергии «Росатом». Согласно Федеральному закону от 1 декабря 2007 года № 317-ФЗ «О Государственной корпорации по атомной энергии «Росатом» имущество корпорации является ее собственностью (п. 1 ст. 17). Правда, некоторые положения Закона сформулированы таким образом, будто эта корпорация по решению Правительства РФ наделяется не самим правом собственности, а лишь полномочиями по осуществлению в установленной сфере деятельности от имени Российской Федерации прав собственника федерального имущества, которое не закреплено на праве хозяйственного ведения или оперативного управления за федеральными государственными унитарными предприятиями или федеральными государственными учреждениями. Эти предприятия и учреждения, будучи юридическими лицами, осуществляют указанные полномочия от своего имени. Но в таком случае корпорация как юридическое лицо тем более должна осуществлять их от своего имени. В противном случае корпорация обладала бы меньшими полномочиями, нежели предприятия и учреждения, которые находятся в ее ведении (см. ст. 2, 3, 5, п. 7 ст. 6 Закона).

То обстоятельство, что имущество корпорации является ее собственностью, подтверждает и п. 3 ст. 41 Закона, согласно которому при ликвидации корпорации ее имущество поступает в федеральную собственность. Если бы имущество корпорации продолжало оставаться федеральной собственностью, оно не могло бы при ликвидации корпорации поступать в федеральную собственность, поскольку оно из нее и не выбывало.

Таким образом, при всей нечеткости законодательных установлений, определяющих правовой режим имущества