Фальшивая наследница. Величайшая мошенница Позолоченного века - Энни Рид

Влиятельные господа. Что ж, за этим она пришла – за их статусом.

Кэсси начала с заявления:

– Я очень богата. У меня пять миллионов долларов в трастовом фонде [10].

Оба джентльмена тотчас с любопытством уставились на нее. Затем Олкотт глянул на Блэка, а Блэк на Олкотта.

Запустив руку в миниатюрную сумочку, Кэсси выудила расписку Ири Рейнольдса и протянула им через стол. Пока они изучали документ, она снова полезла в сумочку и на этот раз достала 1000 долларов наличными. Взгляды мужчин неотрывно следовали за купюрами, которые она выкладывала быстро растущей стопкой. Она хотела бы, чтобы экс-губернатор Блэк поехал в Кливленд и помог ей уладить дела с долгами. А вот наличные на дорожные расходы, пояснила она, как будто понятия не имела, что предлагает во много раз больше, чем стоит билет.

В ходе недолгого обсуждения было решено, что ее будет сопровождать судья Олкотт, а не экс-губернатор Блэк. Досадно, конечно, – статус экс-губернатора выше, чем бывшего судьи, – но тут уж ничего не поделаешь. Хотя нет, для судьи 1000 долларов – это уже слишком, хватит ему и половины.

Судья Олкотт взял 500 долларов, и все поднялись из-за стола. Миссис Чедвик не о чем больше беспокоиться, сказал судья. Он все уладит.

В тот же вечер они сели на вечерний поезд до Кливленда. Сердце Кэсси стучало в такт колесам, пока локомотив, пыхтя, мчался по Пенсильвании. Половина дела сделана, и пока без промахов. Осталось провернуть самое сложное.

Ири Рейнольдс сидел в своем банковском кабинете, когда зазвонил телефон. Он поднял трубку и услышал шепелявый голос миссис Чедвик – не самую приятную музыку для его ушей. Кэсси постоянно нуждалась в деньгах. Ири по-прежнему любил Лероя и понимал, почему финансы его жены так запутаны. Наверняка ситуацию осложнила долгая болезнь друга, столько времени продержавшая его в Европе. Но правда была неутешительной: Кэсси задолжала банку Wade Park 17 000 долларов. А лично Ири – больше, чем он хотел признавать.

Кэсси звонила сообщить, что в город с коротким визитом прибыл один человек. Он сейчас гостит у нее, и она хотела бы, чтобы Ири с ним познакомился. Рейнольдс ответил, что, к сожалению, сейчас не может уйти с работы. Но Кэсси, как обычно, не приняла отказ за ответ. Если Ири не может приехать на Эвклид-авеню, пусть поговорит с судьей Олкоттом, юристом из Нью-Йорка, хотя бы по телефону.

Юрист из Нью-Йорка? Ири едва успел переварить информацию, как в трубке раздался мужской голос. Говоривший представился судьей Олкоттом и выразил сожаление, что не сможет задержаться подольше, чтобы увидеться с мистером Рейнольдсом, поскольку не хочет опоздать на поезд. Однако ему важно удостовериться, что мистер Рейнольдс не слишком обременен своим нынешним непростым положением.

Повесив трубку, Ири еще долго сидел потрясенный. Юрист из Нью-Йорка, помогающий миссис Чедвик разобраться с долгами? Конечно, судья Олкотт не мог сказать этого прямо – что означало бы признать их родство, а это запретная тема для всех – но мог ли он быть… мог ли представлять…

Вероятно – всего лишь вероятно, – Эндрю Карнеги решил наконец-то оплатить долги своей дочери.

Беквит надеялся, что миссис Чедвик приедет с деньгами, а не с очередным юристом. Впрочем, а остались ли еще в стране юристы, которые согласились бы работать на нее? Поэтому, когда Кэсси явилась в компании худощавого усатого поверенного, банкира обуяла смутная тревога.

В следующем месяце снова ожидалась ревизия. Они со Спиром делали все возможное, чтобы вернуть в банк недостающие деньги. Внесли в книгу учета даже векселя Карнеги, которые Кэсси привезла в январе; возможно, они могли бы использовать их для возврата долга.

– Это судья Олкотт из Нью-Йорка, – представила спутника Кэсси, многозначительно глянув на Беквита.

Тот сразу задумался. Светские люди обожали изъясняться намеками. Приходилось внимательно прислушиваться, чтобы понять, о чем речь. Но Беквит был не настолько глуп, чтобы не сложить два и два: Эндрю Карнеги ведь тоже жил в Нью-Йорке.

Он уже открыл было рот, чтобы уточнить свою догадку, но сдержался. Разумеется, судья не скажет ничего, что могло бы выдать секрет миссис Чедвик.

Поэтому Беквит задал другой вопрос:

– Вы не сомневаетесь в подлинности этих ценных бумаг?

– Нет, нисколько, – спокойно ответил Олкотт. И добавил, что Беквиту не стоит беспокоиться на этот счет – с ценными бумагами все в порядке. Он ручается за каждое слово миссис Чедвик.

Судья Олкотт не привык, чтобы его слова подвергали сомнению. Он был одним из самых известных юристов Нью-Йорка. Будучи судьей, он работал бок о бок с губернатором, теперь тоже бывшим. Где бы Олкотт ни выступал, слушатели неизменно замолкали и лишь согласно кивали. Но здесь, в провинциальном колледже Оберлина, в 30 с лишним милях от ближайшего большого города, его заверения в отношении миссис Чедвик не находили отклика у собравшихся. Тем не менее он продолжал настаивать. Ценные бумаги миссис Чедвик безупречны, и она, конечно же, вернет колледжу все до последнего цента. Иначе и быть не может.

Мысли судьи Олкотта то и дело возвращались к миссис Чедвик с ее жемчугами и бриллиантами. И особняком на Эвклид-авеню. Однако обладая таким состоянием, она вчера попросила у него взаймы 1500 долларов – просто чтобы продержаться до следующей выплаты дивидендов, – а он без колебаний дал. Миссис Чедвик – именно та, за кого себя выдает, заверил Олкотт сидящих перед ним юристов. Сказочно богатая дама, только в данный момент у нее нет наличных.

В комнате повисла неодобрительная тишина. Судья Олкотт посмотрел на казначея колледжа Джеймса Северанса и по его холодному взгляду понял, что никого здесь не убедил. Наконец, один из присутствующих спросил, чем он может гарантировать, что миссис Чедвик действительно платежеспособна?

Судья Олкотт начал отвечать, но человек перебил его и уточнил: существуют ли хоть какие-то гарантии, исходящие не от самой миссис Чедвик?

Рот Олкотта захлопнулся сам собой. Он видел расписку Ири Рейнольдса, но ее принесла миссис Чедвик. Он разговаривал с Чарльзом Беквитом, но это он заверял Беквита в платежеспособности его клиентки, а не наоборот.

– Нет, – медленно ответил он. – Я не знаю таких.

– Значит, вам известно не больше, чем нам, – заявил юрист.

Олкотт на мгновение задумался, прежде чем согласиться.

Когда он вернулся в Нью-Йорк, у него было больше вопросов, чем ответов.

После отъезда судьи Олкотта пришло, наконец, время разыграть последнюю часть представления. Самую легкую. Все, что оставалось сделать Кэсси, это встретиться с