Кэтрин, принцесса Уэльская - Роберт Джобсон

они опубликовали 21 июля 2014 года два новых портрета сына, сделанных по этому случаю аккредитованным при королевской семье фотографом Press Association Джоном Стилуэллом. В сопутствующем заявлении герцог и герцогиня выражали «искреннюю благодарность всем за тёплые и щедрые добрые пожелания».

Три официальных рождественских фотографии Джорджа Кембриджские заказали у королевского придворного фотографа. Эти защищенные копирайтом снимки были сделаны в конце ноября в Кенсингтонском дворце Эдом Дейном Фоксом, секретарём принца Гарри и по совместительству фотографом-фрилансером. На них юный принц запечатлён сидящим на ступенях парадной лестницы. Изголодавшиеся по популярному образу «умильного маленького принца» редакции газет и журналов расхватывали их как горячие пирожки, не считаясь с ценой. Джордж на этих фото вышел поразительно похожим на собственную мать Кейт, какой она представала на ранних детских снимках: те же восхитительные пухленькие щёчки и тёмно-карие глаза под густыми бровями.

Публикацией этих фотографий чета послала миру важный и ясный месседж: никто, кроме них самих, не вправе использовать образ их сына и санкционировать публикацию его фото. Впрочем, и в прошлом лишь знаменитым и особо доверенным официальным королевским фотографам наподобие Тима Грэма дозволялось делать полюбившиеся публике снимки тех же Чарльза и Дианы с их малолетними чадами в интимной обстановке. Но в данном случае, вне зависимости от соображений, стоявших за выбором фотографа, родители принца Джорджа не прогадали. Мальчик на них выглядит столь спокойным и в то же время решительным и своевольным именно благодаря тому, что ничуть не стесняется фотографа, которого знает столько, сколько себя помнит.

Такая политика, однако, вышла паре боком десятилетием позже, когда в 2024 году вдруг всплыло во всей неприглядной красе, что как минимум две фотографии, сделанные Уильямом и Кэтрин и официально выпущенные Кенсингтонским дворцом, подверглись серьёзной цифровой ретуши со стороны, предположительно, лично герцогини. Понятно, что скандал по поводу правки снимков на День матери был раздут несоразмерный, но сам тот факт, что об этом казусе раструбили в главных новостях по всему миру, лишний раз свидетельствует о влиятельности королевской семьи. Справедливости ради, пара и не отрицала, что фото были малость приукрашены, а всего лишь пыталась утихомирить поднятую вокруг этого в режиме онлайн шумиху и вернуть ситуацию с освещением их жизни в СМИ под свой контроль. Уильям, явно под влиянием своей стойкой нелюбви к прессе, о которой он, правда, никогда в явной форме не проговаривался, зато раз за разом демонстрировал её на деле, хотел защитить свою семью от назойливых глаз дотошных журналистов во время некоей неназванной болезни супруги.

Постоянные домыслы и вторжения в его личную жизнь, начиная с брака его родителей и заканчивая его собственными отношениями с Кэтрин, подчёркнуто свидетельствуют о силе влияния СМИ на массовое восприятие публичных персон. При этом Уильям прекрасно понимает критичность роли прессы в поддержании у публики представления о незыблемости монархии, однако баланс между двумя этими аспектами крайне тонок и хрупок. Уж на что его мать Диана, принцесса Уэльская, была мастерицей по части обхождения с журналистами и использования своего имиджа и репутации для снискания их благосклонности, однако не убереглась от тяжких последствий оборотной стороны подобного самопиара, повлёкшего слишком пристальное внимание к её персоне.

8 сентября 2014 года официальные представители Кенсингтонского дворца по указанию Уильяма объявили о том, что Кэтрин ждёт по весне второго ребёнка. И снова чета вынуждена была обнародовать это в экстренном порядке, поскольку, как и при первой беременности, у Кэтрин с первых же недель развился острый токсикоз с приступами рвоты по утрам.

Уильям тогда признал, что время у них с Кэтрин выдалось непростое, но, добавил он, «мы, ясное дело, потрясены до основания». Эту как бы невзначай брошенную реплику он озвучил на выходе с официального мероприятия в Оксфорде. А затем, перед тем как погрузиться в поджидавшую его машину, пояснил: «Новость великая, но говорить о ней рановато. Мы лишь надеемся, что всё как-нибудь уляжется, и она почувствует себя чуть лучше. А теперь мне нужно возвращаться и присматривать за нею». В тот день все ожидали увидеть Кэтрин рука об руку с Уильямом на официальной встрече в Оксфорде, но она была вынуждена воздержаться от этого по настоятельному совету своего врача. Это подразумевало её неспособность нести представительские обязанности и на всех последующих публичных мероприятиях в ближайшие месяцы, включая отмену ранее запланированного на конец сентября сольного визита принцессы на Мальту, который вместо неё, как и подобает, достойно выполнил её супруг.

Через полгода, в марте 2015 года, Уильям стал первым в британской истории будущим королём в роли штатного пилота вертолёта скорой помощи (сверх твёрдого оклада офицера Королевских ВВС). Его контракт с Bond Air Services[120] предусматривал сначала профильное обучение специфике работы и лишь затем вылеты на реальные задания. Ему не терпелось поскорее вернуться к лётчицкой работе. Ведь принц даже и не скрывал, что увольнение из поисково-спасательной службы Королевских ВВС в 2013 году вывернуло ему всю душу наизнанку.

Имея на своём счету семь лет лётного стажа, Уильям совершил более 150 вылетов на задания общей продолжительностью свыше 1300 лётных часов на вертолётах Sikorsky S-61 Sea King[121]. Лётное дело придавало ему ощущение свободы, нормальности и осмысленности существования безотносительно к неизбежной участи будущего монарха. На новом месте ему предстояли вылеты по экстренным вызовам на вертолётах скорой медицинской помощи по всей территории графств Бедфордшир, Кембриджшир, Норфолк и Суффолк. Зарплату в размере около £40 000 чистыми в год Уильям сразу же решил целиком жертвовать на благотворительность. Кэтрин между тем обосновалась в Анмер-Холле на окраине норфолкского поместья Сандрингем и следила за ходом реновации этого десятиспаленного загородного особняка в георгианском стиле, который им презентовала королева.

Дворец ясно дал понять, что не допустит повторения вакханалии со скоплением перед больницей толп фотографов, телевизионщиков и журналистов перед появлением на свет второго ребёнка Кембриджских. На этот раз освещение родов пройдёт чинно, мирно и организованно. Будет проведена официальная аккредитация, и тем, кто её пройдёт, выделят строго оговоренные места, ибо порядок – превыше всего, а главное – та самая пресловутая «медиазона» напротив знаменитого выхода из крыла им. Линдо будет надёжно оцеплена, и журналистов туда допустят лишь после официального объявления медиками о том, что у Кэтрин начались родовые схватки, то есть заведомо после того, как она туда поступит и будет взята под надлежащую охрану. В обмен на выказанное СМИ взаимопонимание и готовность к сотрудничеству пресс-служба Дворца обязалась уведомить их о поступлении Кэтрин в родильное отделение за две минуты до выпуска официального пресс-релиза об этом эпохальном событии. Кроме того, прессе было обещано предуведомление за полчаса до выхода матери с новорождённым ребёнком на публику.

Бригаду медиков, ведших Кэтрин,