Мой следующий вздох: мемуары - Jeremy Renner

Придя в себя, Ники позвонил Кайле. Внезапно Кайле все стало понятно. Они с Марком действительно слышали вертолет, когда просыпались, и теперь, осознав услышанное, в ней закипал гнев.

"Почему, черт возьми, никто не пришел за мной?" - сказала она.

Не отрываясь от телефонного разговора с Ники, Кайла начала бежать к главному дому, но снег был ей по пояс, и она описала его как бег по тяжелой воде. Она увидела Фрэнка, поднимающегося по склону, и он объяснил, что ее мама только что уехала на снегоходе, чтобы добраться до главной дороги и затем отправиться в больницу.

Затем Кайла увидела Алекса. Лицо ее брата было бледным, призрачным, на нем было вытравлено все, что он видел этим утром. Кайла поняла, что он находится в режиме "бой или бегство".

"Что нам нужно сделать, чтобы выбраться с этой горы?" - спросила она Алекса, давая ему возможность переключить внимание.

В доме Кайла, Фрэнк, Рори, Дэйв и Алекс сидели и решали, что делать. Главное - быть осторожными с Авой; они, во всяком случае, мало что знали, но не хотели ее пугать. Один из кузенов и Фрэнк решили, что проведут Беллу и Аву с другой стороны горы - на всякий случай избегая места, где произошел инцидент, - туда, где у одного из соседей была машина, на которой они могли бы спуститься в Рино. Там Фрэнк сможет переждать, пока все не решат, что сказать Аве.

Пока в доме собирали вещи, Кайла каждые пятнадцать минут отправлялась в то место в доме, где была телефонная связь, чтобы узнать новости от мамы. Каждый звонок был более душераздирающим, чем предыдущий.

"У него вытек глаз", - скажет Ким, или: "У него сломаны ребра. Они думают, что, возможно, пробито легкое".

Затем: "Мы не уверены насчет его мозга...".

И каждые пятнадцать минут все плакали от новой информации, а потом так же быстро возвращались в режим "все исправить". Особенно Кайла понимала, что ей нужно особенно заботиться об Алексе, учитывая то, через что он прошел, и то, что она то и дело видела, как он плачет в сторонке.

Операция "Эвакуация", как они ее окрестили, заняла весь день, но к вечеру Кайлу удалось спустить с горы вместе со всеми остальными, и она направилась прямо ко мне.

К этому моменту прилетела и Ники, прилетевшая из Лос-Анджелеса практически последним рейсом. Она вспоминает, что ей просто необходимо было попасть в Рино, потому что это мог быть ее последний шанс попрощаться... Тем временем приехала и моя мама, наконец-то присоединившись к отцу и остальным членам семьи.

Кайла была опустошена тем, что обнаружила в моей больничной палате. Увидев меня интубированным, в коматозном состоянии, застывшим во времени, она была потрясена. Она не знала, что делать, но кто-то сказал, что уверен в том, что я могу слышать людей, и сквозь коматозное состояние до нее донесся певучий голос, исполнявший песню "Опирайся на меня":

Когда вы не сильны

...

Я помогу вам продолжить

Кайла пела мне. Она и по сей день не знает, почему эта песня пришла ей в голову; она чувствовала, что это единственное, что она могла сделать. Некоторое время она просто сидела, держа меня за руку и тихонько напевая. К ней присоединилась Ким, и они вместе вытерли с меня кровь детскими салфетками.

В комнате ожидания все рыдали. Днем и вечером медицинский персонал ненадолго выводил меня из глубокого наркоза, поднимая показатели, и говорил: "Джереми, ты можешь пошевелить пальцем левой ноги, Джереми?", и откуда-то из глубины меня остаточная способность посылала сигналы по телу, и палец почти незаметно двигался. Или они просили меня сжать палец, и снова, хотя это было едва заметно, я действительно оказывал давление.

"Он слушал!" сказала Ким сквозь слезы. "Боже мой, он все правильно понял, он зажмурился". Или мои глаза мерцали, снова так ненадолго.

Время от времени Ким приводила ко мне людей, по двое за раз: Рори и Дэйв, Кайла и Марк, Ники, мама, папа, сменяя друг друга, чтобы у всех было время. Но каждый раз, когда Ким отходила , ее охватывала паника - она была там весь день. Я не могу уйти, думала она, мне нужно вернуться к нему. Ее материнские инстинкты были глубоко активизированы, вплоть до того, что она чувствовала нотку раздражения, как Барб ранее в тот день, от того, что ей пришлось оставить меня на короткое время и предоставить другим людям.

В комнате ожидания моя семья создала небольшой круг из стульев под стенами, украшенными огромными фотографиями ирисов. Они играли в "Дженгу", чтобы скоротать время, пили "Старбакс" и соки Minute Maid галлонами, но почти не ели. Кайла сидела, уткнувшись в телефон; моя мама смотрела в печальную, испуганную даль; Алекс ходил по комнате, не снимая шапки, которую он носил весь день. В конце концов привезли десять коробок пиццы (их прислала мэр города Хиллари Шив). Мама с папой сфотографировались, держа в руках по пицце, но шутить никому не хотелось.

Когда она только приехала, в палату вошла моя мама и, как и все остальные, была потрясена тем, что обнаружила. Она уже видела мое состояние во время звонка по FaceTime, который организовала Ким, но увидеть меня лично было для нее невероятной травмой - особенно мой глаз, который, хотя и заклеенный (и глазное яблоко на месте), все еще был зрелищем, которое она никогда не переживет. Спустя месяцы она все еще плачет, когда рассказывает об этом.

"Видеть своего ребенка там, видеть это лично, было ужасно", - сказала она мне недавно. "Вас интубировали, и ваше дыхание было таким ужасным... То, как оно звучало..."

Но моя мама - вся сила. Она разговаривала со мной, рассказывая о своей невозможной поездке из Модесто через затопленные перевалы, о новом ребенке, а когда ее рассказы не помогали, она читала мне со своего iPad, потому что хотела, чтобы я слышал ее голос (позже я шутил, что она читала мне, когда я засыпал, только, надеюсь, не в последний раз). Жаль только, что я не проснулся, потому что, уверен, я бы с удовольствием послушал, как она читает "Сказку" Стивена Кинга, словно это доктор Фрикен Сьюз (она читала ее на каникулах и решила, что к чему). Интересно, делала ли она паузы на таких строчках из "Сказки", как "Иногда самые ужасные