Преодоление искусства. Избранные тексты - Лазарь Маркович Лисицкий

Мы живем в городах, родившихся до нас. Темпу и нуждам нашего дня они уже не удовлетворяют. Мы не можем сбрить их с сегодня на завтра и «правильно» вновь выстроить. Невозможно сразу изменить их структуру и тип. Москва относится по своему плану к концентрическому средневековому типу. (Париж, Вена.)

Структура ее: центр – Кремль, кольцо А, кольцо Б и радиальные улицы. Критические места – это точки пересечения больших радиальных улиц (Тверская, Мясницкая и т. д.) с окружностью (бульварами). Здесь создались площади, которые требуют утилизации без торможения движения особенно сгущенного в этих местах (см. план). Здесь место центральных учреждений. Здесь родилась идея предлагаемого типа.

Для устойчивого положения свободно балансирующего тела необходимы и достаточны 3 точки опоры*. Поэтому мы ограничились тремя стойками с открытыми каналами лифтов и патерностеров[145], между ними застекленный канал лестничных клеток. Стойки опираются системой катков и ребер на фундамент (принцип упругих форм и мостовых конструкций). Одна стойка заключена под землей между линиями метрополитена и служит ему станцией. У других двух остановки трамвая. Структура верхней рабочей части (бюро учреждения): скелетная центральная труба, открытая от пола до верхнего света, изнутри несет балконы коридоров, т. е. выйдя из лифта в первом этаже, можно читать №№ на дверях помещений 2-го и 3-го этажей. На этой центральной раме консолями держатся горизонтальные площади этажей. Всё тело, как вагон, положено на стойки.

Материал качества типа

Скелет из новых сортов нержавеющей и выдерживающей высокие напряжения стали (Крупп[146]). Легкие и хорошо изолирующие на тепло и звукопроводность материалы для междуэтажных перекрытий и перегородок. Стекло химически обработанное для пропуска световых и задержки тепловых лучей.

Все элементы скелета нормированы, и поэтому, по мере потребности застройки новой площади на линии кольца А или Б, остается лишь произвести монтаж готовых частей. Монтаж может производиться БЕЗ ЛЕСОВ: до наводки верхних форм стойки держатся на тросах. Поэтому стройка может идти, не прерывая движения площади. Затем по отношению к существующим постройкам то качество, что их почти не нужно сносить. Огромные преимущества в наличии света и воздуха по отношению к американскому башенному типу небоскреба.

Форма

1. При пластическом оформлении этого сооружения я учитывал конструкцию лишь как один из первичных элементов в достижении необходимого полезного действия (механического эффекта). Я бы с той же логической последовательностью при удовлетворении всех утилитарных требований мог избрать другую конструкцию**, если б хотел достигнуть другого эстетического эффекта.

2. Я считаю, что в своей основе сила эстетического эффекта определяется не качеством и не количеством – это есть состояние, температура.

3. Я исходил из равновесия двух пар контрастов.

Город состоит из атрофирующихся старых частей и растущих живых новых. Этот контраст мы хотим углубить.

Дать самому сооружению пространственное равновесие как результат контрастных вертикальных и горизонтальных напряжений.

4. Дать новый масштаб городу, в котором человек сегодня больше не мерит собственным локтем, а сотнями метров.

5. Элементарно организовать сооружение из ребер, плоскостей и объемов, сквозных, прозрачных и плотных, вместе составляющих однозначную пространственную систему.

6. Со всех основных 6-ти точек зрения данное сооружение однозначно характеризовано: Схема формы при виде: По направлению:

Такая характеристика делает ориентировку по этим сооружениям в городе совершенно ясной. При установке всей серии, введение цвета для отметки каждого небоскреба в отдельности, может еще усилить его ориентировочные качества.

Примечания автора

*Одна ножка четырехногого стола постоянно висит в воздухе.

**В выработке и расчете конструкции мне помогал ЭМИЛЬ РООП (Цюрих)[147], которому я рад здесь выразить свою благодарность.

________________________________________

В следующей серии (WB-2) будет показана совершенно другая конструкция.

Этот проект (Wolkenbugel) был впервые демонстрирован на выставке Ноябрьской группы в Берлине[148], затем на международной выставке современной архитектуры в Маннгейме.

Печатается по изданию: Канцедикас А., Яргина З. Эль Лисицкий. Фильм жизни. 1890–1941. В семи частях. М.: Новый Эрмитаж-один. 2004. С. 127–129.

Эль Лисицкий. «Трибуна Ленина» (при разработке использован ученический проект Чашника, выполненный в 1920 году в витебской мастерской Лисицкого). 1924

Эль, фильм жизни до 1926[149]

РГАЛИ. Ф. 2361. ОП. 1. ДЕЛО 58. Л. 2

Перевод с немецкого А. Канцедикаса

Рождение

Мое поколение родилось за пару дюжин лет до Великой Октябрьской революции.

Предки

Несколько столетий назад наши предки имели счастье сделать большие открытия.

Мы

Мы внуки Колумба, создаем эпоху великолепных изобретений. Они сделали наш земной шар совсем маленьким, однако наше пространство расширяется и наше время возвышается.

Сенсации

Моя жизнь сопровождается невиданными сенсациями. Едва мне исполнилось 5 лет, как мне воткнули в уши трубу эдиссонинского фонографа[150] 8 лет – я в Смоленске на первом трамвае[151], и все крестьянские лошади спасаются бегством из города от этой адской силы. Еще несколько лет – и полетели в Германию через мою голову цеппелиновые воздушные шары[152], и аэропланы кувыркались в своей «воздушной петле». День ото дня увеличивается темп моей скорости. И хотя я сам, благодаря ошибкам мотора, еще бегаю пешком, я вижу, однако, что через несколько лет сегодняшние парусоткилометровые скорости будут казаться бегом улитки.

Сжатие материи

Мою колыбель качала паровая машина, и в то же время она уже отдымила ихтиозаврам. Машины имеют в своих сытых животах полно кишок, уже живут спрессованные черепа динамо-машин с их электрическим мозгом. Материя и дух спрессовались в одно. Я вижу, как сила без труб, проводов и кривошипов переносится прямо на производство, гравитация и сила тяжести преодолены.

Мои глаза

Объективы и окуляры, точные инструменты и вертикально-рефлексные камеры кино с его лупой времени, рентгеновские и XYZ-лучи, поставили, всадили в мой лоб глаза, различающие в 20, 2000, 2000000 более тонкие детали, чем волос.

1918

1918 год блеснул в Москве перед моими глазами, как молния, которая расколола мир надвое. Эта вспышка разделила наше настоящее, как клин, между вчерашним и завтрашним. И мой труд вложен в то, чтобы этот клин вошел глубже. Надо было выбирать – сюда или туда: середины не было[153].

Сегодня и каждый день между завтраком и послеобеденным чаем вы общаетесь с искусством всех веков и частей света. Этим бациллам времен ихтиозавров мы противопоставили наши творения радиовремени. Тогда наше искусство называли словом «абстрактное». Однако «абстрактны» радиоволны