Суси-нуар 1.Х. Занимательное муракамиЕдение от «Слушай песню ветра» до «Хроник Заводной Птицы» - Дмитрий Викторович Коваленин

Харуки Мураками:

Да, «Пятый элемент» – красивый фильм. Приятно смотреть, что получается, если французам дать много денег и попросить их поставить качественную «спэйс-оперу». Чистый Голливуд, просто глаз радуется. Хоть я и не считаю этот фильм особенно шедевральным – помню, до конца смотрел, не отрываясь… Что я всю жизнь хотел сделать? Вступить в группу Майлза Дэвиса и выдавать крутые соло на «фендере» (где-то в стиле периода между «Miles in the Sky» и «Jack Johnson»). Но это как раз – та мечта, что мечтой и останется. Если же говорить о делах, которые действительно согреют меня, если я найду в себе силы их сделать, – я хотел бы заново перевести на японский «Великого Гэтсби». Боюсь, это произойдёт не раньше чем лет через десять, но это вполне возможно. А потом, может, взяться и за «Ночь нежна»[97]… Хотя вряд ли, уж больно огромный роман, меня на него не хватит.

А ещё я очень хотел бы взять длиннющее интервью у нашего Наследного Принца. Но этому сбыться уж точно не суждено![98]

* * *

А что, неплохую ведь жизнь себе построил.

Всю дорогу делал, что хотел. Закончил, как бог послал, университет. В фирму идти не пожелал, открыл свой бар. Постепенно начал писать. Убедился, что получается. Бросил на это все силы – и добился полной свободы в жизни.

Да, ему по-прежнему страшно. Но это – в его романах. А внешне – очень спокойный и, я бы сказал, крайне замкнутый в себе человек. Хотя и улыбается постоянно – очень мягко и искренне. Такая вот, знаете, «искренняя закрытость». Не знаю даже, как по-другому сказать… «Камерность», пожалуй, будет точнее.

Кошки. Уютный диван. Тишина даже в офисе. Наверное, часто слушает музыку – просто сидит и слушает музыку, не занимаясь больше ничем.

И ещё все эти поездки – к тюленям, к туземцам или эскимосам, куда душа пожелает. Приглашают отовсюду. Но вот интервью любит давать только иностранцам. Им можно, они далеко… А дома и без газетчиков дел невпроворот: издатели теребят, редакторы-корректоры ждут, типографии простаивают, журналы звонят, читатели требуют очередного героя, а тут ещё Исландия приглашает с визитом, это полсуток разницы, а режим нарушать нельзя, бежать надо каждое утро, иначе выйдет опять как с этой русской войной[99], всё проверять надо за всех, всё самому вычитывать…

Столько народу вокруг ждёт хороших историй, столько людей хочет согреться, стольким людям работу даёшь. Ты уж беги, не падай. Иначе слишком многим вокруг станет не на что опираться. Каждое утро беги и не останавливайся. В среднем по роману в год. Чтобы только на тебя и смотрели. Беги, «прохладный сумасшедший». Да не забывай при этом радоваться жизни. Иначе тебе никто не поверит.

– И всё… И больше ничего не нужно, – выдохнул Сталкер и постучал затылком по дереву.

– «А если я при этом хочу куда-то попасть, я должна бежать ещё быстрее», – прилежно повторила Алиса.

* * *

1997.03.19–16:56

Анонимный читатель:

Прочитал в Вашем эссе, что Вы любите марафон, и захотелось спросить. Почему Вы так любите бегать? Я, например, со школьных лет марафон ненавижу. Слишком большая нагрузка, наверное… И дышать трудно, и всё тело сопротивляется. В любых играх с мячом тоже трудно – но там, по крайней мере, есть элемент игры с противником, всё какой-то интерес. А в марафоне даже этого нет! Никак не могу понять – за что люди любят марафон? Может, я сам чего-то не понимаю? Объясните как-нибудь, пожалуйста. Вокруг меня таких любителей нет, вот я и решил спросить у Вас.

Харуки Мураками:

А и действительно. Что заставляет человека наступать себе на глотку и бежать куда-то за тридевять земель?

Со своей стороны, я никак не могу уяснить: а что заставляет людей в гольфе соревноваться друг с другом из-за какого-то пластмассового шарика? Таскать за собой все эти тяжелые тележки с клюшками и в такой тесной стране тратить столько денег ради того, чтобы разок сыграть… Не понимаю.

Лично я бегу, пожалуй, по трём причинам:

1. Я могу это делать один. Всегда могу. Почти никаких дополнительных аксессуаров для этого не требуется. И денег тратить не нужно.

2. Нет нужды ни с кем и ни в чём состязаться. Скорее, это состязание со временем, которое сам себе устанавливаешь.

3. Когда бежишь, можно разговаривать с собой о чём угодно. И никто не влезет посреди беседы с вопросом: «Дорогой, что ты сегодня хочешь на ужин?»

Примерно так. Поэтому же я плаваю в бассейне, но в бассейн надо специально ходить, а для этого не всегда можно подобрать время и ситуацию. Я не поклонник игры в мяч и не люблю игры в команде. Я был бы рад называть себя lonely player, но жена утверждает, что мои проблемы гораздо глубже.

Возможно, для человека, который не любит бегать, мой мир недоступен. Ну а я стараюсь наслаждаться им на полную катушку. Вот и сегодня (19 марта 1997 г.) погода была хорошей, чувствовал себя очень легко. Утром пробежал 17 километров, вечером 13, да ещё днём проплыл полтора. Прямо скажем – идеальный получился день[100].

16. В поисках третьего мира. «Дэнс, дэнс, дэнс»

– Чем пахнет? – заволновался семилетний токиец, когда его впервые вывезли в горы. – Что-то странное… Может, машина сломалась?

– Всё нормально, Син-тян, – успокоили ребёнка. – Так пахнет чистый воздух. Привыкай.

Мне часто снится отель «Дельфин».

Во сне я принадлежу ему.

Заключительная, «четвертая часть трилогии» была написана с отрывом в шесть лет. За которые Мураками закончил два мощнейших романа – «Норвежский лес» и «Страну Чудес», – сюжетно никак не связанных с историями о Крысе.

– Но в итоге ты всё равно пришёл сюда, – сказал Человек-Овца.

– Да, в конце концов, я вернулся, – кивнул я. – Не вышло у меня про это забыть… Только начну забывать – тут же что-нибудь снова напомнит. Наверное, оно, это место, очень много для меня значит. Постоянно кажется, будто я – его составная часть… Сам не знаю, что я этим хочу сказать, но… чувствую это очень ясно. Особенно во сне. Кто-то плачет и зовёт меня.

После суицида Крысы с Овцой в голове, смерти Сэнсэя и убийства Чёрного Секретаря проходит четыре года