Письма. Том первый - Томас Клейтон Вулф

Книга профессора Лоуса о Кольридже [«Дорога в Занаду» Джона Ливингстона Лоуза. Вулф прослушал курс профессора Лоуса «Изучение поэтов романтического периода» в 1920-1921 годах и сдавал экзамен по сравнительной литературе в 1921-1922 годах.] (по-моему, еще не опубликованная), которую он читал классу в прошлом году, оказала на меня большое влияние. В этой книге он убедительно показывает, насколько разум запоминает все, что читает, и как почти в любой момент эта масса материала может сплавиться и воскреснуть в новых, волшебных формах. Это замечательно, я думаю. Так что я читаю, не столько аналитически, сколько с жадностью.

[на этом письмо обрывается].

Следующее письмо профессору Бейкеру, сообщающее о намерении Вулфа отказаться от участия в «47-ой Студии», возможно, никогда не было отправлено, поскольку оно было найдено в бумагах самого Вулфа и не обнаружено в письмах Бейкера. Вулф подал заявление на должность преподавателя в Гарвардское бюро 24 марта 1922 года, но его сердце по-прежнему было настроено писать для театра, и он закончил трехактную версию «Горы» и представил ее Бейкеру в апреле или мае.

Джорджу Пьерсу Бейкеру

[Кембридж, Массачусетс]

[март (?) 1922 года]

Дорогой профессор Бейкер:

Пишу вам, чтобы уведомить вас о своем уходе с вашего курса. Получив от университета определенную гарантию преподавательской работы где-нибудь в следующем году и заручившись согласием моей семьи продолжить год обучения здесь для получения степени магистра, я доучусь до конца семестра.

У меня появилось убеждение, что я никогда не смогу выразить себя в драматургии. Поэтому я прекращаю мучения кратчайшим путем; я не буду глупым бродягой, обещающим себе великие богатства

Я не могу найти слов, чтобы выразить благодарность, которую я испытываю к вам, не только за вашу доброту и поддержку, но и за ту неоценимую пользу, которую, как я знаю, я получил от вашего курса. Я никогда не забуду и не перестану быть вам благодарным.

Письмо, которое приводится ниже, очевидно, было отправлено профессору Бейкеру вместе с новой трехактной версией «Горы».

Джорджу Пьерсу Бейкеру

[Кембридж, Массачусетс]

[апрель или май, 1922]

Профессор Бейкер:

Когда человек пишет пьесу, ему кажется, что существует тысяча способов сказать что-то, и обычно он выбирает худший. Но когда переписываешь пьесу, оказывается, что сформировалась очень определенная форма, которую трудно сломать. Я считаю, что в последнем акте я сломал эту форму – к добру или к худу, я не смею сказать. Ни разу в процессе переписывания я не ссылался на первоначальный одноактный текст.

Внесение элемента романтики, надеюсь, не удешевит вещь. Я сделал это не для того, чтобы популяризировать пьесу, а для того, чтобы сделать более живой фигуру девушки Лоры, которая до этого была несколько деревянной. Мне скажут, что любовная связь с представителем враждебного клана – это несколько условный прием, но все сюжеты несколько условны, и я не вижу причин, почему этот прием не хорош, если я сделал из Уилла Гаджера настоящего и честного любовника и более человечную фигуру девушки Лоры, «разрывающейся между» (как говорится) любовью к своему избитому отцу и грубым молодым яблочником. Таким образом, мне также кажется, что в конце мне удается нанести то, что вы бы назвали «разящим ударом»…

[фрагмент обрывается].

Через Бюро Гарвардского университета Вулфу предложили место преподавателя на кафедре английского языка в Северо-Западном университете, но он с явной неохотой отложил это предложение. Он ждал окончания университета, и должен был получить степень магистра, когда его внезапно вызвали домой к смертному одру отца. Следующую открытку он отправил мисс Маккради, заведующей Офисом Бюро, из Нью-Йорка по пути в Эшвилл.

Луизе Маккради

[Нью-Йорк]

[20 июня 1922 года]

Дорогая мисс Маккради: Телеграмма, извещающая об ожидаемой смерти моего отца, заставила меня вернуться домой. Я уехал за два часа и не смог повидаться с вами. Как только вернусь домой, отправлю свою фотографию. Не могли бы вы послать им записку с объяснением обстоятельств? Я напишу вам письмо как можно скорее.

Луизе Маккради

Спрус-Стрит, 48

Эшвилл, штат Северная Каролина

Суббота, 26 августа 1922 года

Дорогая мисс Маккради:

В письме из вашего офиса мне сообщили, что вы уехали в Европу на лето. Надеюсь, вы проведете очень приятный отпуск. … Я сожалею лишь о том, что задержался с ответом на предложение руководства Северо-Западного университета о преподавании на кафедре английского языка. Однако, когда я объясню обстоятельства, вызвавшие эту задержку, я уверен, что вы поймете и простите меня. После смерти моего отца дела дома были крайне неустроенными, и только недавно я окончательно понял, должен ли я остаться дома с матерью, принять предложение Северо-Западного университета или вернуться в Гарвард еще на один год к профессору Бейкеру. Сейчас мои финансы находятся в таком состоянии, что я могу вернуться в Гарвард еще на год. [Вулф, очевидно, заручился согласием матери на поступление в «47-ю Студию» на третий год. Финансирование его трехлетнего обучения в Гарварде было сложным делом, которое лучше всего объясняется в его письме Фреду Вулфу от 22 января 1938 года. Изначально он убедил мать отпустить его в Гарвард на один год, предложив вычесть расходы из его наследства в 5000 долларов, оставленного ему по завещанию отца. Позже, когда он остался в Гарварде еще на два года, о вычете этих дополнительных расходов из наследства не упоминалось. Однако, когда завещание мистера Вулфа было исполнено, выяснилось, что его имущество уменьшилось настолько, что завещанные каждому из его детей 5000 долларов не могли быть выплачены. В связи с этим Вулф подписал бумагу об отказе от претензий на свои 5000 долларов в обмен на деньги, которые он получал в течение трех лет обучения в Гарварде]. Профессор Бейкер был так неизменно добр ко мне, я верю, что этот дополнительный год, который теперь стал возможен, будет иметь для меня огромное значение.

Единственное, что могло бы нарушить мое счастье от перспективы возвращения, – это мысль о том, что мой запоздалый ответ причинил серьезные неудобства моим друзьям в Гарвардском Бюро и всем с Северо-Западна, кто своей необычайной добротой и сочувствием заставил меня жаждать встречи с ними.

Мне приятно думать, что через некоторое время я возобновлю с вами знакомство.

Маргарет Робертс

[Эшвилл, штат Северная Каролина?]

[Сентябрь, 1922 года?]

[…] приехав домой в последний раз, я собрал достаточно дополнительного материала, чтобы написать новую пьесу [«Ниггертаун», которая в конце концов стала «Добро пожаловать в наш