Ромодановский шлях. Забытые победы - Даниил Сергеевич Калинин

значительные силы, отправил на помощь осажденным сильные корпуса Стефана Чарнецкого и Павла Сапеги, соединившиеся в единую рать под Слонимом. Князь Хованский знал о приближении противника – и послал под Слоним воеводу Нащекина с разведкой.

Но внезапное столкновение отряда Нащекина с колонной войск Чарнецкого стало неожиданным и жестоким сюрпризом. Короткий, но напряжённый бой завершился отступлением русского отряда… На воинском совете Нащекин с тревогой изложил князю обстоятельства встречи с врагом. Но Хованский, выслушав доклад, решился напасть на врага, используя эффект неожиданности – покуда враг не успел подготовиться к обороне.

И со всего маху залетел в подготовленную ворогом засаду… Хотя размышляя о случившемся спустя два года, теперь фон Ронин был склонен предположить, что враг был в курсе планов князя. И немудрено – ведь среди перешедшей на сторону русских шляхты могли быть и дважды предавшие…

Ну а тогда Хованский выступил в сторону Полонки под покровом ночи, стремясь застать врага врасплох. Однако, когда на рассвете русский авангард столкнулся с войсками Чарнецкого, князь увидел, что поляки уже выстроились в боевом порядке – готовые к сражению! Причем дым от подожжённых хат и сараев скрыл истинную мощь противника… Включая хоругви крылатых гусар, что дымная пелена целиком спрятала от глаз царских ратников.

Нет, столь тщательно спланировать подобную засаду наугад, лишь предполагая, что русские могут появиться, Чарнецкий наверняка бы не смог! Точно предательство…

Русские войска, не дожидаясь приказа, сходу атаковали неприятеля. Им удалось потеснить авангард польско-литовской армии – а заранее спланированное врагом отступление передовых частей Чарнецкого лишь утвердило Хованского в решении усилить натиск! Опытный воевода, на сей раз князь действовал нахраписто, бездумно – и не стал слушать увещеваний «младшего» воеводы князя Щербатова и самого полковника Змеева… Столь хорошо знакомого с ложными отступлениями еще по Конотопу! Нет, Хованский отдал приказ о наступлении – полагая, что враг вскоре будет разбит.

Причем в погоню за отступающими были отправлены именно рейтары Змеева. Полковник, не смотря на все свои опасения, был вынужден выполнить прямой приказ – а в первых рядах полка двигалась шквадрона фон Ронина… Ротмистр и его люди были внутренне готовы к ловушке – в кою они и угодили при переправе через реку! Спешившиеся драгуны Чарнецкого открыли огонь с фланга – а железный кулак крылатых гусар смял левый фланг полка таранным ударов в копье...

Нет, с гусарами можно воевать, их можно бить. И русские ратники в Смуту не раз их били – что при Добрыничах, когда стрельцы умело использовали линейную тактику залпового огня и импровизированные противоконные укрепления из саней. Что не раз громил их и русский военный гений Михаил Васильевич Скопин-Шуйский! Умело комбинируя огневую мощь стрельцов, всевозможные полевые укрепления вроде «гишпанской рогатки» и прочих острожек – а также собственных добровольцев-пикинеров… И ведь дед с честью служил под его началом, называя лучшим из полководцев, коих он когда либо знал!

Увы – но рейтарам Змеева не хватило огневой мощи и глубины построения, чтобы остановить внезапную вражескую атаку залповой стрельбой.

А накоротке рейтар, в какую бы отличную кирасу он не был бы облачен, однозначно проиграет схватку гусару – вооруженному огромной пикой и несущемуся во весь опор на рослом, могучем жеребце!

Полк Змеева пропустил тяжелейший удар врага; сам полковник, будучи раненым, едва не попал в плен! Но его выручили рейтары фон Ронина, коим «повезло» оказаться в стороне от удара гусар… Вынужденное отступление рейтар прикрыл, однако, сильный огонь русских стрельцов и мушкетеров – а гусарам не дали особо развернуться пикинеры солдатских полков. Сам же Хованский, чье честолюбие пропустило тяжелейший удар, сгоряча возглавил встречную атаку! Ударил по левому крылу противника, состоящему из литовских полков – и, что называется, угадал: не раз битые им литовцы дрогнули, начали отступать. Более того, русская кавалерия сумела даже зайти ворогу в тыл, создав предпосылки для его окружения!

Увы, Хованский недооценил численность противостоящего ему противника – а литовцы, несмотря на первоначальные потери, остановились, собрали силы в кулак! И дальнейший натиск русской рати был подобен ударам морской волны о каменные волнорезы… В свою очередь Чарнецкий сумел обойти уже левый фланг русской рати – несмотря на стрелецкую засаду и мастерство боя рейтар, ринувшихся в контратаку.

И наконец, последовал тяжелейший удар по центру русской армии. Причем враг, «обжегшись» залповым огнем русских стрельцов и мушкетеров, без толку налетев на граненые наконечники солдатских пик, сумел перегруппировать крылатых гусар – и вновь бросить их на русскую конницу! Что вновь была смята копейным тараном… В плен угодил второй воевода Щербатов.

Хованский, не хуже Трубецкого прочувствовавший весь стыд и боль поражения, был вынужден организовать отступление и спасать войско в самый разгар сражения! Пытаясь перекричать звон скрещивающихся клинков и грохот выстрелов, отчаянные вопли раненых, он собирал людей и отдавал команды, повторяемые трубачами… Их мало кто слышал – но, почуяв общую инерцию войска, ратники мало-помалу попятились назад.

Однако же каких трудов стоило князю, чтобы организованное отступление не превратилось в беспорядочное бегство – и в тоже время суметь оторваться от повисшего за спиной врага! Словно волчьей своры, вцепившейся в загривок поднятого зимой шатуна…

Отход уцелевшей русской конница прикрыли стрельцы и солдаты – лес пик вновь охладил наступательный порыв гусарии, оставшейся без целых копий. Отступив к березовой роще, ратники устроили засеки, окончательно тормознув продвижение вражеской конницы… Однако у Чарнецкого оказался в рукаве еще один значимый козырь – артиллерия.

Многочисленная артиллерия, чей огонь он сосредоточил по русской пехоте…

Командиры расстреливаемых издали солдатских рот и стрелецких приказов приняли самостоятельное решение о сдаче – Хованский был этот момент с кавалерией и не смог удержать подчиненных от позора. Впрочем, что он смог бы предложить им в совершенно безвыходной ситуации? Бежать лесом?! Так кто-то и бежал – но бегство всей пехоты было невозможным… А ляхи оказались верны себе – вернее сказать, своему вероломству. Дав сдавшимся твердые гарантии сохранить жизнь и даже почетную сдачу, паны ударили по русской пехоте, как только та сложила оружие и покинула расстреливаемое укрепление…

Впрочем, даже эта жертва позволила остаткам русской конницы отступить. Так, остатки сильно поредевшей шквадроны фон Ронина соединились со смоленскими рейтарами – и сумели отбиться от наскоков ляхов, проявив удивительную стойкость! Они бились, не щадя голов своих (и уж тем более, чужих!), сохранили знамя… И ведь не только они.

Однако же фон Ронин, к несчастью для себя так и не раненый в страшной сече (а ведь ранили бы его – и избежал бы горемыка-ротмистр