Ромодановский шлях. Забытые победы - Даниил Сергеевич Калинин

нет, татарин умел закрылся скользящим блоком, шагнув в сторону – и словно стряхнув саблю рейтара с плоскости своего клинка… Ответный удар его был стремителен и резок – но капрал пока еще с легкостью отскочил назад, пропустив перед собой лезвие стремительно сверкнувшего шамшира. Однако же как бьется в груди встревоженное опасностью сердце…

Рейтар невольно разозлился на соперника, живо представив, сколько русских воинов сразила сабля умелого татарского рубаки. Но еще одним он не станет! Нет, ныне настал час ворогу сгинуть на малоросской земле, оросив ее собственной кровью – и без того найдутся языки, кто выдаст мурзу… Противники обменялись еще несколькими быстрыми ударами, отражая атаки друг друга. После чего закружили, пытаясь обмануть соперника ложным выпадом - и не обмануться самому!

А воздух промеж них словно сгустился от охвативших воинов напряжения, потемнел – будто перед грозой...

Но у ногайца есть преимущество – ведь кровь из раны рейтара все еще струится вниз, набегая на брови, грозясь залить глаза. И в какой-то момент Петр отвлекся – всего на краткий миг, лишь смахнуть красную влагу! Однако нукер тотчас ринулся вперед – и клинок его со свистом рассек воздух, случайно поймав красный луч восходящего солнца. Луч, словно слившийся с холодной сталью…

Петр ожидал атаки и успел уклонился – но ворог оказался чуть быстрее, и шамшир его резанул по открытой части руки. Плечо словно обожгло – что впрочем, лишь сильнее разозлило Бурмистрова:

- Псина поганая!

- Свинья урусская!

Рейтар нанес мощный удар, надеясь пропороть бок татарина. Но тот ловко увернулся – и сабли вновь скрестились с лязгающим звоном, словно запели песнь! И еще удар – но на сей раз клинки встретились лезвиями и намертво вгрызлись друг в друга… Татарин тотчас навалился на собственный шамшир, перехватив тылье свободной рукой ближе к острию – надеясь выбить оружие из рук Петра или же опрокинуть наземь более худого и легкого соперника! И Бурмистров невольно попытался назад, и еще на шаг – нутро чуя, что ворог специально толкает его к какой яме или заваленному стволу… А ведь упадешь, так и не даст подняться!

Вон, как победно щериться…

Капрал уперся изо всех сил! И не иначе как от напряжения, теплая, густая струйка крови весело побежала вниз, стекая по носу… А Бурмистров, поймав момент, когда тяжёлая капля нависла на самом кончике, готовая сорваться вниз, с силой выдохнул – даже дунул! И татарин рефлекторно зажмурился от летящих в лицо брызг…

Шаг вправо назад, разворот левого бока – и потерявший равновесие нукер, лишившись опоры, провалился вперед! А Петр, подобно сопернику перехвативший тылье дедовского кылыча у елмани, толкнул клинок от себя левой рукой… Со всей возможной силой толкнул! Глубоко пробороздив грудину ворога острием сабли...

- А-а-а-а!!!

Дико заверещал нукер, глядя на обильно бегущую из широкой резаной раны кровь – еще не веря в близкий конец, еще надеясь уцелеть! Едва оперевшись на колено, он попытался рубануть вновь – но Петр уже с легкостью отразил не шибко умелый, чересчур поспешный удар… И пробил ногой тяжелейший удар в лицо мурзы, что ещё мгновением назад победно скалилось! Хрустнули под солдатским сапогом кости и хрящи переломанного носа – и ногаец уже без звука рухнул на спину.

- Урус... Свинья…

- Рот закрой, коли жить хочешь.

Но как видно, нукер действительно не хотел жить – или же от боли да потерянной крови разум его помутнился. Так или иначе, стоило Петру шагнуть в сторону поверженного ворога, как тот вновь попытался ударить – уже с земли! И глухо застонал от боли в отсеченной кисти, все еще сжимающей рукоять шамшира…

Однако и теперь ногайцу хватило сил хрипло засмеяться.

- Чему радуешься, басурманин? Тебе жизни осталось на два глотка. Не ходить тебе больше в набеги, нехристь, не разорять нашу землю, не полонить баб да деток…

- Т-ты крычал… Т-ты крычал, чтобы урусы взяли мурзу живым… Но я и есть… Мурза.

Ногаец свирепо оскалился в победной ухмылке. Но Петр вместе с тенью сожаления почуял вдруг глубочайшее облегчение и удовлетворение. Не сдерживая своих чувств, рейтар торжественно воскликнул:

- Вот и свершился суд Божий!!!

Татарин с удивлением и явственным отчаянием воззрился на рейтара – но сил что-то ещё сказать ему уже не хватило. Они покидали его с щедро бегущей из ран кровью, стремительно впитывающуюся в плодородный чернозем… А вскоре взгляд его застыл – и уставший Петр, баюкающий раненую руку (боль после схватки стала куда сильнее!), отступил назад, негромко вымолвив:

- За тебя, Прохор.

Глава 11.

Солнце беспощадно палило, как неумолимый горн, сжигая землю под ногами. Русские и казачьи полки, собравшись в единое целое, растянулись по степи длинными колонны – словно могучие реки, что неумолимо текут к своей цели! Звуки марша наполняли все пространство вокруг: топот копыт, лязг железа, шорох полотнищ, развевающихся на ветру, ржание многочисленных лошадей... И конечно кажущиеся бессвязными разговоры, песни и крики людей.

Мимо взлетевшего на холм князя Ромодановского, умело осадившего чистокровного арабского скакуна, как раз проследовали пикинеры Белгородского разрядного полка. Его солдаты, его бравые молодцы! И сердце воеводы словно небесная птица задела мягким, теплым крылом. Он не мог налюбоваться на стройные ряды держащих идеальное равнение пикинеров, на ровный лес пик – что острые стрелы, устремившиеся в небо!

Но тотчас князь потемнел с лица – стоило ему задуматься о том, что белгородским пикинерам вскоре придется схлестнуться в бою с отборными немецкими пикинерами, наемниками предателя Юрася… Сдюжат ли в бою русские солдаты, когда придет время пройти проверку в сече с «учителями», уже пару сотен лет как воюющих в составе пикинерских фаланг? Ведь сами немцы в свое время били и швейцарские баталии, и знаменитые гишпанские терции…

Однако же ответить на сей вопрос мог лишь один только Господь – а движение Белгородского полка и союзных казачьих войск, между тем, продолжалось. Пикинеров сменили стрельцы – покуда оставившие в обозе свои яркие кафтаны, но неразлучные с бердышами и пищалями. Последние маршировали не так стройно, как пикинеры – но при виде воеводы, взирающего на ратников с холма, раздались требовательные команды сотенных голов, и стрельцы поспешили выровнять свои ряды. Князь же только улыбнулся, приветственно взмахнув рукой – он знал, что опытные порубежники, в бою они точно не подведут, и будут менять стрелковые ряды с такой удивительной точностью и единением, что шеренги стрелецких приказов со стороны будут казаться единым