Уральский следопыт, 1958-03 - Журнал «Уральский следопыт»

– Осторожней, полковник, ваша рука дрожит, не попалите в бомбу! – предупредил его Мэн. – Хотя, если вы влепите пулю в меня, я все равно уроню эту хлопушку! Надеюсь, вас не вполне устраивает перспектива быть взорванным?

Полковник опустил руку с пистолетом.

– Но что вам здесь надо?! – кричал он.

– Я решил перевезти эти штуки в другое место и под более надежную охрану!

Полковник взмолился:

– Подумайте, что будет со мной! Меня расстреляют, посадят на электрический стул!

Полковник не был особенно храбр. Он думал лишь об одном: как открутиться от ответственности за исчезновение атомных бомб?

– Кто мне поверит, что какой-то дьявол спустился с неба и обчистил этот сейф? – бесновался Скотт. – Ведь у меня четыреста человек охраны, кругом расставлены пулеметы, зенитки, танки!… Все скажут, что я продал бомбы большевикам!…

– Не беспокойтесь, полковник, я вам дам расписку!

– На кой черт мне ваша бумажонка! – продолжал кричать Скотт.

– Эй, приятель! Поддержи-ка бомбу! – спокойно сказал Мэн Джеку. – Да пе убирай ее далеко. Может, еше придется стукнуть по голове одного назойливого джентльмена!

Джек высунулся в двери кабины и принял бомбу. На листке блокнота Мэн написал:

«Расписка.

Я, Мэн, действительно получил от полковника Скотта 12 (двенадцать) атомных бомб для производства психологических экспериментов».

Мэн намазал карандашом полушечку большого пальца и приложил ее к документу.

– Не смущайтесь, полковник, этому оттиску. Он надежней любой печати. Его знают во всех уголовных бюро полицейских управлений крупнейших стран. Тут уж подделки быть не может!… А теперь, пока вы читаете, я с вашего разрешения перенесу и последние четыре бомбы…

Через несколько минут работа по укладке была закончена, и Мэн, закрывая двери кабины, сказал:

– Прощайте, полковник Скотт! Передайте вашим подчиненным, чтобы они не вздумали стрелять в нас, если сами не хотят погибнуть от этой начинки!

Поднявшись в воздух, Мэй и Джек увидели, как в серебряной дымке рассвета над сейфом снижаются один за другим двенадцать скоростных бомбардировщиков, прилетевших за атомными бомбами.

Надо было срочно уходить от этого места! Джек включил ракетные установки, думая набрать высоту, не досягаемую для других самолетов. Но геликоракетоплан был слишком отягощен своим смертоносным грузом и поэтому не мог подняться выше трех тысяч метров. Преследователей пока не было видно: очевидно, полковник Скотт еще не решился сообщить о похищении или уговорил летчиков отказаться от опасного преследования.

– Что же мы будем делать с этим барахлом? – задумчиво произнес Мэн, осторожно пиная бомбу ногой.

– Ума не приложу! – ответил Джек, неодобрительно поглядывая на бомбы. – Ни спрячешь их, ни бросишь, не дай бог – еще где-нибудь стукнемся с ними о землю…

– Лети к океану, там что-нибудь придумаем. Может, сядем на какой-нибудь заброшенный островок, – махнул рукой Мэн.

Однако стоило им удалиться от береговой линии на несколько десятков километров, как они заметили, что звено реактивных истребителей летит развернутым строем вслед за ними.

– Нам не скрыться от них с нашим балластом! – встревожснно сказал Джек.

Истребители пронеслись над их головой, сделали разворот и с высоты до пяти тысяч метров стали обстреливать их из пушек и пулеметов. Ближе к своей мишени они подлетать не рисковали.

– Спускайся к самой воде, включай геликоптер! – закричал Мэн. – Ты посмотри вниз, ведь там сплошная пелена тумана!

Джек переключил рычаги, и геликоракетоплан, как камень, полетел вниз и скрылся в тумане, исчезнув из глаз своих преследователей…

7. Столпотворение в столице

В столице в 10 часов 35 минут утра состоялось экстренное, сверхсекретное совещание главы

правительства с министром обороны и начальником объединенного штаба. Из комнаты, где они находились, были удалены все секретари, советники, а тем более корреспонденты, как еамый болтливый народ. Дверь караулили личные телохранители главы правительства.

– Какой позор! Раструбили всему миру о небывалых маневрах с применением атомных бомб! И вдруг – полный провал!… – бесновался глава правительства. – Этого Мэна надо немедленно схватить живьем и четвертовать, посадить на кол, выжечь глаза, вырвать ему язык!… А маневры прекратить…

Во всей стране все были чрезвычайно поражены решением сверхсекретного совещания. Даже самые приближенные к правительству люди, недоумевая, разводили руками и не могли дать газетчикам никаких сведений о причинах отмены больших маневров. Крупная военная игра, которую в течение ряда многих месяцев подготовлял военный штаб вместе со своими союзниками, рассчитанная на крупнейший международный эффект, сорвалась и лопнула, как мыльный пузырь!

Однако шила в мешке ие утаишь. Особенно, когда речь идет об атомных бомбах, да еще в количестве двенадцати штук!

На следующий день после секретного совещания в четырех крупных газетах появились коротенькие заметки, В них сообщалось, что, по непроверенным данным. Большие военные маневры отменены из-за кражи атомных бомб не кем иным, как знаменитым взломщиком Мэном… Редакторы этих газет были немедленно привлечены к суду и обложены огромным штрафом за публикацию «непроверенной информации».

Сотни военных самолетов были подняты на воздух с заданием обнаружить странную летательную машину Мэна. Радиолокационные установки и звукоуловители на всех границах настороженно следили за воздухом. Но геликоракетоплан больше не появлялся.

Так прошло шесть тревожных и томительных пней… В ночь на седьмые сутки на стол главы правительства неизвестным лицом была подброшена листовка, отпечатанная на пишущей машинке. В ней было написано следующее:

«Мэн сообщает, что из двенадцати атомных бомб, взятых из сейфа у полковника Скотта, двумя бомбами заминированы два города. У каждой бомбы имеется свой радиовзрыватель, управляемый на расстоянии из скрытого места. У пульта управления взрывателями все время дежурят мои друзья… Что мне делать с остальными десятью бомбами – я еще не решил… Прошу указанные факты принять во внимание и довести до сведения ваших граждан!

С почтением Мэн».

А внизу красовался оттиск пальца, поставленный с искусством закоренелого «специалиста».

Подобные же листовки были обнаружены в кабинетах других государственных деятелей.

В тот же день выяснилось, что Мэн не скупится в вопросах информации и не держит в секрете сведений о своих трофеях. Он разместил в редакциях нескольких крупных газет свои послания. А газеты, спеша донести полученную сенсацию до читателя, опубликовали в печати полный текст листовок.

Затем било получено еще одно послание от Мэна:

«Рекомендую не позднее десяти часов утра выпустить на свободу всех заключенных (кроме убийц) из всех тюрем страны. Охрану оставить на своих местах, а в тюрьме «Центральная» рыжего Фукса посадить в камеру № 213.