Путь Инквизитора. Том третий. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

— Арбалеты! В забрало ему! Подходите ближе и кидайте всё в забрало или в колени! А вы, Гуно, налегайте уже, ну… Не тяните! Какого чёрта прыгаете там, воткните ему копьё в мошонку.

Они обходили его почти со всех сторон, и пару раз он не успевал среагировать на выпады — доспех выручал. Волков отступил… Всего пару шагов назад, спиной к пламени, которое должно было спасти от внезапных выпадов с боков, которые он почти не видел.

«Ничего, ничего, пламя уже жрёт навесы над поленницей».

А тут ещё и арбалетные болты полетели. Сказал же сержант бить в забрало, первый туда и прилетел.

Щёлк…

Слава богу, в прорезь не залетел, а второй в «лоб» попал.

Щёлк…

На болты он внимания не обращает. Да и не уследит он за арбалетчиками. Пусть попробуют ещё попасть в забрало, да так, чтобы болт хоть наконечником пролез внутрь, а вот эти с копьями… Да, кололи опасно; те, что с фронта, всё норовят, как сержант велел, в пах уколоть, бьют с силой, также метят под латный подол, верх барда желают проколоть, и не без труда он отводит эти опасные выпады, благо щит большой, вот только всё время низко его держать ему нельзя. Один, подлый, так ударил в забрало копьём, что Волкову пришлось шаг назад сделать, чтобы не упасть.

А те, что с боков зашли, те колют в колени, пытаются ударить под кирасу в подмышку, слава Богу, железо держит… Держит… Один подлец с алебардой зашёл слева и сзади, жара от огня не боясь, и стал стараться рубануть Волкова посильнее. Просто обрушивая своё оружие на генерала сверху. То рубанёт, то уколет, и ведь попал один раз сильно, до шлема добрался, пришлось на него обратить внимание, сделать в его сторону выпад и мечом почти дотянуться до морды наглеца, тот отпрянул, вспомнил про осторожность. А как иначе, ведь не останови такого, он и ещё раз попадёт. Отогнав солдата с алебардой, генерал быстро оборачивается назад: навесы над дровами тоже горят, по лестнице уже дым идёт… Вот только по стене и по балкону бегут к ней холопы с вёдрами воды. Льют на навес сверху. Тушат, сволочи. Но так им долго воду таскать придётся, с навеса они огонь сбивают, да вот на дрова вода не попадает, и те разгораются всё сильнее. И сержант от этого орёт на своих людей ещё громче:

— Да не стойте вы, олухи, навалитесь!.. Только вместе, вместе!.. Гоните его, заталкивайте в огонь!

И те, подгоняемые, наваливаются, удары сыплются на Волкова с трёх сторон, солдаты стараются, арбалетчики за их спинами появились, заряжают арбалеты и подходят и кидают болты с пяти шагов, и всё в шлем, в шлем… А самый наглый подошел ещё ближе и кинул болт, пришлось от него щит выше поднять, так ведь сразу получил удар копья снизу, чудом цел остался, едва не проскользнул наконечник под левый поножь, едва не проткнул бедро. А наглый арбалетчик прямо за спиной копейщика с седою щетиной и в старом шлеме нагнулся и стал натягивать тетиву своего оружия буквально в четырёх шагах от Волкова, и вот тут уже барон раздумывать не стал.

«Оборзели, сволочи, страха совсем не ведают!».

И он, отведя очередной удар алебардой слева, кидается на копейщика в старом шлеме, уже не обращая внимания на всех остальных, а тот, в свою очередь, дважды пытаясь достать его встречными ударами, отскакивает назад и налетает спиной как раз на того арбалетчика, что перезаряжает своё оружие. И вот тут-то уже генерал, пользуясь их общим замешательством, и отвечает за все попадания. Меч — оружие лёгкое. Он легко колет копейщика в низ живота под кирасу, тот успевает отбить удар древком копья, но вот на укол в лицо у него уже среагировать не вышло. Удар-то был не сильный, тычок скорее. И отточенное лезвие проскальзывает по левой скуле под шлем, под подшлемник, до уха, едва не выбивая копейщику глаз. Быстрое движение туда-обратно, копейщик машинально хватается за лицо, он даже не орёт от боли, и на сей раз Волков уже не колет, а рубит… Быстрый взмах, и раз… Рубит ему руку, кисть, пальцы руки, что ещё сжимают древко копья, небритый орёт и снова отпрыгивает назад, на сей раз чуть не сбивая с ног арбалетчика, а генерал делает выпад на правую ногу и длинным уколом дотягивается и до того, протыкая стёганку и на целый палец загоняя меч арбалетчику в бок под бригантину. Тот роняет болт на землю и, припрыгивая, кидается подальше от Волкова, причитая что-то. Все остальные солдаты со всех сторон кинулись на барона, и он сразу пропускает несколько ударов и копьями, и алебардами, и один из уколов, в правый «локоть», попадает как раз между пластин доспеха. Он едва не роняет меч; кольчуга выдержала, кажется, но укол вышел для него весьма чувствительный. И он рад, что враги при его отходе к стене перестали наседать, стали оборачиваться на своих раненых товарищей, дали ему секундную передышку… Хотя передышка та была весьма условной. Волкову было жарко, за спиной вовсю пылало сено, уже полыхала половина поленницы, он задыхался от жары, ему не хватало воздуха и очень, очень хотелось поднять забрало, чтобы вдохнуть полной грудью, а уж как ему хотелось воды… Но он снова слышал злобный ор сержанта, который перегнулся через перила балкона:

— Чего встали, бараны, ждёте, пока всё сгорит?! Навалитесь, навалитесь, бездельники, вперёд!..

И солдаты снова выставили копья и алебарды вперед и пошли на генерала.

«Фу, жара какая! — а ещё он думал об аркебузире: — А чего эта сволочь не стреляет больше? Где он вообще есть?».

И снова закрывая свой пах от очередного укола копья, он вдруг увидал, как из конюшен выходят в помощь солдатам ещё два человека, один почти бежит к своим товарищам, а второй… Второй бежать не может, так как велик не по-человечески.

⠀⠀

⠀⠀

Глава 9

⠀⠀

Он идёт, переваливаясь с боку на бок. Шлем на голове похож на перевёрнутый чан, из которого убегает розовое тесто. А кольчуга на нём… с каких-то былинных воинов — она длинная, до колен, пузо перетянуто широким поясом, а на шее у него мощный горжет, его могучие лапищи в боевых рукавицах сжимают гигантскую глефу, скорее даже большой тесак, притороченный к какой-то оглобле. И несмотря на то, что бежать, кажется, он не мог, шёл этот великан