Путь Инквизитора. Том третий. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

— Допельманн! Допельманн! — кричали холопы, которые наблюдали за схваткой, когда великан появился во дворе. А какой-то мальчишка заорал с верхних балконов что есть силы, переходя на визг: — Допельманн, размозжи башку этому выродку! Размозжи! Размозжи!

«Не Виктор ли это?».

Ну и, естественно, то ли эти окрики, то ли появление такой подмоги солдат, что собрались вокруг барона, воодушевили, и они кинулись на него с новым усердием, с новой яростью. И теперь ему приходилось уже изо всех сил стараться, чтобы не пропустить укол копья или удар алебарды, да и сержант продолжал орать с балкона:

— В ноги ему бейте! В ноги!

И вправду его стали разить в ноги, и в наголенники прилетали удары, и в поножи, и Волкову приходилось всё время двигаться, всё время перемещаться; правда, он улучил момент и уколол одного из самых рьяных солдат в лицо, под правый глаз, но удар был несильный, и солдат из схватки не вышел, а лишь утёр кровь и снова кинулся на генерала. И опять попытался ударить копьём под щит.

В ноги… А вот подошедший великан, который оказался на голову выше генерала, в ноги его бить не стал, а, рьяно растолкав пузом своих товарищей, подошёл к Волкову и, просто размахнувшись, ударил его своею глефой сверху вниз. Ударчик-то был незатейливый, размашистый, а посему и медленный, и, казалось бы, такого удара легко было избежать, но в тот момент Волков как раз уклонялся от одного из уколов, а от незатейливого рубящего удара решил просто прикрыться павезой. И тут же об этом пожалел… Удар вышел такой мощный, что клинок вошёл в верхний край щита на всю ширину… И застрял в нём. И великан, конечно, что есть силы дёрнул своё оружие на себя, едва не сорвав щит с руки барона. Тому чудом удалось удержать павезу, и тогда здоровяк снова дёрнул застрявшую в щите глефу и вытащил её из щита, чуть не свалив генерала с ног этим рывком, и тут один из солдат, что был справа, весьма точно уколол его прямо как раз меж застёжками в бок под кирасу, чуть сзади. Умудрился же, подлец!

И пика проникла в щель меж «грудью» и «спиной». Вклинилась неглубоко, но… Хорошо, что укол был несильный и пика алебарды кольчугу проколоть не смогла, хотя сам укол генерал прочувствовал со всеми полагающимися прелестями, и спазм от боли заставил его чуть согнуться; и это… Враги это увидели, и, конечно же, с прежним задором кинулись на него со всех сторон. И только тут, первый раз за всё время схватки, Волков бросил взгляд на спасительную дверь в башню. Да, она была приоткрыта, и теперь, словно в подтверждение его мыслей об отступлении, великан снова бьёт его, так же рубит бестолково, но очень сильно; на сей раз, правда, барон придал щиту правильный угол, и глефа врага соскользнула в сторону. Стога сена тем временем уже начали догорать, дрова горели, а с полыхающего над ними навеса языки пламени уже перекинулись на лестницу и балкон второго этажа.

В общем, он решил отступать к башне — дело-то практически сделано — и, развернувшись, немного попятился. Вернее, стал отступать правым боком назад, подставляя под атаки врагов щит. Теперь ему было даже полегче, он шёл близко к огню, и за левую руку втиснуться между ним и пламенем никто и не пытался, а значит, фронт для генерала несколько сузился, и перед ним, по сути, хозяйничал великан; он своею тушей мешал всем остальным врагам, но на него же барон тратил почти всё своё внимание. Очень, очень не хотелось Волкову пропустить удар его огромной глефы по шлему. Или даже по плечу. А размахивал ею великан монотонно, но неутомимо.

Замах — удар… Волков, отбив одно из копий, уходит…

Замах — удар… Барон принимает удар на щит и даже пытается нанести врагу ответный удар, делает выпад, но получает укол копья… Опасный укол в правый наплечник, и снова собирается… Отбивает ещё пару копий от себя, и тут же снова…

Замах — удар… Дышать… Просто хочется подышать. Остановиться и набрать полной грудью воздуха. Гарь, жар, пот, стекающий из-под промокшего подшлемника прямо на глаза, но у него нет времени даже моргнуть. Справа снова жалят и жалят копья… А с фронта…

Замах — удар… Проклятый великан, когда же ты хоть чуть-чуть устанешь!

— Не дайте ему уйти! — орёт сержант; он уже спускается с балкона. Он бы и сам принял участие в схватке, ему очень хочется, но сержант сильно хромает.

А генералу не до его хромоты, он, тяжело дыша и отбиваясь от наседающих врагов, выбирает мгновение, чтобы бросить взгляд на башню: близко ли дверь?

И дверь уже и вправду близка. Семь, может восемь шагов. Но их нужно ещё пройти.

Сержант орёт, и солдаты заходят к нему справа, наседают оттуда, где нет щита, но больше мешают друг другу, и ему кое-как удаётся отмахиваться от них мечом, отпугивать и тут же уклоняться от ударов глефы — и отступать, отступать мелкими шагами к такой близкой уже двери.

— Не пускайте его к башне! — орёт, надрывая связки, сержант. — Бараны, отсекайте его, отсекайте от неё. Не стой, Гверин, не стой, сволочь, руби его!

И солдаты, слушаясь своего командира, с новой силой кидались на Волкова. А великан продолжал и продолжал монотонными ударами размалывать ему щит. У барона уже и рука устала, щит сам по себе не лёгкий, а тут попробуй его опусти, хоть на секунду. Но, что было хуже всего, пот, пот стал заливать ему глаза, ему хотя бы проморгаться, но у него даже на это нет времени, удары сыплются градом, он уже и не на все успевает реагировать, а некоторые из них весьма болезненны… И тут что-то острое бьёт его прямо в переносицу. Волков даже не понимает, как он это пропустил…

Он не знает, что это, думает, что ему пробили забрало, и кусок железа прорезал кожу. Из-за этого ему стало видно ещё хуже. Но…

Он уже в трёх шагах от приоткрытой двери. Осталось только увернуться от очередного удара глефы и, уже не думая ни о чём, почти напролом, щитом проложить себе путь через копья пары солдат, которые закрывают ему дорогу…

Он так и делает. Отскочив от глефы, он кидается на солдат, и один отпрыгивает от его замаха… А вот второй оказался храбрец! Солдат не испугался и умудрился схватить генерала за правую руку, не давая