Моя полосатая жизнь: Рассказы оголтелой оптимистки - Нина Витальевна Зверева

я откупилась. Нужно было написать сценарий встречи с коммунистической молодежью Нидерландов. Посмотрели по биографиям участников круиза – а тут у них, оказывается, старший редактор молодежных программ. Позвали меня в каюту-люкс:

– Можете нам подготовить сценарий?

– Могу, – ответила я.

И случайно перевела взгляд на стол, на котором было все – виски, коньяк, водка, еда. Все! Они перехватили мой взгляд:

– Хотите, вам нальем?

Ну уж нет, условия здесь буду ставить я:

– Я напишу вам сценарий, но в Англии мы пойдем гулять втроем. Без сопровождающих.

Нас выпустили. Англию я заработала.

На стоянке в Германии Коля отстал от нас ненадолго, зашел в какой-то круглосуточный супермаркет и вернулся на корабль с большой бутылкой шнапса. Он купил его на все 25 долларов вместо костюма своей мечты. И всю нижегородскую делегацию он угостил шнапсом – на каждого получилось граммов по пятьдесят.

– Коля, а как же костюм?

– А костюм в другой раз!

Это было красиво. Мужской поступок, согласитесь?

В Гамбург мы прибыли утром, там как раз открылась лавочка польских евреев, у которых было все – мохер, ножики для бабушки и… косметика, о которой я мечтала. Огромный красивый косметический набор, открываешь – там и румяна, и пудра, и все, что хочешь. Сплошные подделки, сплошной мел, конечно, но кто бы это знал! Я купила себе набор, дрожа, он стоил ужасно, неприлично много, долларов 10. Еще купила мохер, а бабушке не просто ножик, а целый столовый набор. И все, мои деньги закончились.

А Витя отчаянно торговался. Никак не мог выбрать первому ребенку, второму, третьему и Любе.

– Покажи мне этот комбинезон, – говорил он полячке, которая прекрасно говорила по-русски.

– Я тебе два раза его показывала, не буду больше.

– Давай-давай, снимай. Ты как моя Любаша, давай-ка примерь, я посмотрю!

– Я не буду под твою дуду, не буду его надевать!

– Нин, а если я куплю Любе комбинезон, потом парни подрастут – будут тоже его носить?

– Нет, – говорю, – так не пойдет. У тебя же два парня и девочка, вот она будет носить потом. Хотя тоже навряд ли – потом мода сменится.

Продавщица стояла рядом, слушала наш разговор. И вдруг вмешалась, причем так зло, с ненавистью, съязвила Коле, который ее достал уже:

– Сними шапку-то, пусть вошь погуляет!

Витя секунду помолчал и хмыкнул:

– Плохо ты знаешь жизнь, девушка. Вошь – она тепло любит.

Та расхохоталась. И помогла ему все выбрать. А я на всю жизнь запомнила, как можно классно ответить. Великое дело – риторика.

Комсомольско-молодежный коллектив с нашего парохода водили по комсомольско-молодежным экскурсиям. В Германии – на экскурсию в концлагерь, в квартиру какого-то знаменитого немецкого коммуниста и на фабрику пива, конечно. «Хайнекен» или нет, уже не помню, но отлично запомнила, как была организована эта экскурсия – по специальному маршруту для туристов, благодаря чему мы вообще не мешали производству и смотрели на него, как на рыбок в аквариуме. Это было классно.

В какой-то момент я вдруг отошла в сторону и посмотрела на нашу делегацию со стороны. Мы все – человек 100–120 – были серо-коричневые. Мужчины в темных зимних пальто с каракулевыми воротниками, в одинаковых шапках-ушанках, женщины тоже в темных пальто. Я отличалась не так уж сильно – на мне был плащ с подбоем на ватине из «Детского мира». Тоже серый, не было у нас других цветов. А рядом ходили иностранцы в красном, белом, голубом, зеленом. Они выглядели как яркие птички, а мы как какая-то темнота, которая двигается. Тогда я поняла, как много значит цвет. И когда много одного цвета, это не просто цвет, это уже символ.

Чем дело закончилось? Дело закончилось в Англии, я шла по улице одна, мои парни куда-то ушли. Увидела магазин «Роллс-ройс» и зашла. Очень красивые, просто сумасшедшие машины и очень красивые продавцы, мужчины. Один из них, мужчина в моем нынешнем возрасте, поглядел на меня в этом сером плаще, притулившуюся где-то у входа, пригласил пройти и распахнул мне дверь «Роллс-ройса»:

– Садись, красавица.

– Да нет, не надо.

– Садись!

Я села на пассажирское кресло, он на кресло водителя. И начал мне рассказывать. Говорил медленно, на классическом английском, я все понимала, а может, мне хотелось понять. Рассказал, сколько стоит эта машина, а потом начал показывать, что она умеет, какая она умная. Уже тогда, а это был 1985 год, она идеально слушалась водителя.

Мы выехали из магазина и проехались по улицам Лондона на «Роллс-ройсе». Понравилась я ему чем-то, видимо.

Потом, когда я была в Лондоне позже, я нашла этот магазин, но мужчины этого там уже не было. Остались лишь воспоминания.

Лондон был последней точкой нашего путешествия. В лондонском аэропорту нам задержали вылет. Ни у кого из нас не было ни одного доллара! Мы не могли купить даже воду, а самолет задержали на 14 часов. Коля как-то нашел для меня где-то стакан воды, английского он не знал, но находить подход к людям умел. В тот момент я пообещала себе очень много работать, потому что не хочу жить так, когда не могу купить себе стакан воды.

Закончу трогательно. Следы Виктора затерялись очень быстро, а с Николаем Красновым мы дружим до сих пор. Каждый год осенью к нам в квартиру много лет подряд стучался милый человек с тремя мешками картошки, мешком лука, мешком моркови – от Коли из компании «Верный путь».

Глава 4

Шведская семья по-русски

Мне 30 лет. Два года Петеньке, младшему нашему ребенку. Соответственно, восемь Кате и десять Неле, двум нашим девочкам. И мы все живем в двухкомнатной квартирке на улице Сурикова в Нижнем Новгороде, тогда Горьком. Спальный район, пятиэтажка-«хрущевка», 27 метров, четыре метра кухня. Нас пятеро. Петя живет за шкафом, мы в проходной комнате. И две девочки в совсем маленькой комнатке, где у них и парты, которые Вова сделал самостоятельно, и двухэтажная кровать.

Конечно, мы мечтаем о квартире. И мечта эта была очень настойчивой, назойливой, но… квартиру тогда нельзя было купить. Да и, собственно, на что мы могли купить квартиру? Такой вопрос даже не рассматривался. Квартиру можно было только получить, а для этого нужно было стоять в очереди. И рождение Пети перевело нас из одной очереди в другую, потому что мы стали многодетными.

Однажды ко мне на телевидении подошел наш самый главный начальник и сказал:

– Ниночка! Ведь вы же теперь многодетные! Там же особая очередь! Я позвоню начальнику института, где работает Володя, мы с ним договоримся, скинемся нашими возможностями.

И все очень быстро произошло. Мы переезжаем в четырехкомнатную квартиру в центре города, на улице Республиканской, нижегородцы знают, это очень хорошее место.

Сначала мы пошли смотреть на этот дом. И глазам своим не поверили. Многодетным давали квартиры либо на первом этаже, либо на девятом. Мы радостно выбрали девятый этаж и не обратили внимание, что лифт не работает и не будет работать еще долго. И вообще дом еще без чистовой отделки. А еще строили его заключенные, поэтому с водопроводом были вечные проблемы: кто-то накидал в трубу кирпичей – так нам потом говорили люди, которые осматривали наш дом после очередного водопроводного ЧП. Но мы были счастливы. 72 метра! Вы знаете, я до их пор помню, как в первые дни ноги уставали бегать по квартире.

Распределили мы комнаты абсолютно неправильно. У нас была мечта о кабинете – мы обустроили Вовин кабинет, а из большой комнаты сделали спальню. В результате в этой комнате были и дети, и мы, в кабинет заходили, как в музей, пока не догадались