Легенды и мифы Санкт-Петербурга - Наум Александрович Синдаловский

Площадь Восстания

Это была типичная улица капиталистического города. Лишь в конце проспекта чудом сохранились два одноэтажных дома, построенных в конце XVIII века И. Е. Старовым.

Только эти памятники рядовой застройки Петербурга помогают представить характер Старо-Невского проспекта в далеком прошлом.

«Вшивая биржа»

Так в XVIII веке называли перекресток Невского и Литейного проспектов.

На заре своего существования Петербург был каторгой, куда ссылали на принудительные работы беглых солдат и крепостных, высылали на постоянное место жительства бродяг, не имеющих родства. Но постепенно он становился центром притяжения такого огромного количества добровольно ищущих заработка, какого не знал ни один город государства. Предложение определялось спросом. Петербургу требовались каменщики и портные, часовщики и кучера, булочники и дворники, чернорабочие и мастеровые, прислуга и просто дворовые люди. Этот постоянный и ненасытный спрос удовлетворялся крестьянами, которых смертельная нужда и необходимость внести оброк гнали с насиженных мест в город.

Поиск работы начинался с обязательной регистрации в полицейской Конторе адресов, где прибывшие получали временный вид на жительство и адреса петербургских бирж. Их было несколько. Плотники и каменщики предлагали себя на Сенной площади, кухарки терпеливо ожидали будущих хозяев на Никольском рынке под специально построенными навесами, лакеи и садовники – у Синего моста. Особую категорию составляли поденщики, не имевшие специальности и бравшиеся за любой труд. Их можно было нанять на «Вшивой бирже» – перекрестке Невского проспекта, там, где он, утратив свой великосветский блеск, превращался в обыкновенную грязную улицу, и Литейного проспекта, в XVIII веке шедшего от Владимирской площади до главного входа в Литейный двор на берегу Невы.

Здесь, среди беспорядочной толпы работников и нанимателей, сновали услужливые уличные парикмахеры, готовые свершить торжественный обряд «пострижения» тут же на тумбе тротуара.

«Генеральский магазин»

Так во время блокады ленинградцы называли гастроном на углу Невского проспекта и улицы Герцена (Большой Морской), где отоваривались карточки офицерскому составу.

В первые тридцать лет существования Петербурга Невский проспект от Адмиралтейства до Мойки, официально не являясь главной магистралью столицы, застраивался в основном деревянными и мазанковыми образцовыми домами офицеров и чиновников Адмиралтейской верфи. Все они выгорели дотла в страшном пожаре 1736 года. Долгое время этот район оставался пустынным пепелищем.

В середине XVIII века на участке между Большой Морской улицей и набережной Мойки архитектор Растрелли возвел деревянный зимний дворец Елизаветы Петровны. Дворец был сооружен как временный, и с окончанием строительства постоянного Зимнего его разобрали. На освободившемся участке предполагали построить «Кабинет его императорского величества» по проекту Н. А. Львова. Однако в 1798 году по личному указанию Павла I здесь приступили к строительству театра. Но ни тот, ни другой проект осуществлен не был. В 1804 году на пустующем участке именитым гражданином Томасом Сиверсом был построен каменный четырехэтажный дом (Невский, 11).

В 1898 году дом был перестроен архитектором Леонтием Бенуа для торговой фирмы «Александр», принадлежавшей купцу Александру Триберцу. В настоящее время здесь все так же располагается гастроном, который до сих пор нет-нет, да и назовут «генеральским».

«Смерть мужьям»

Так называли ателье мод на Невском, 12.

В 1765 году было решено застроить четыре начальных квартала четной стороны Невского проспекта обывательскими домами. Проект разработал выдающийся градостроитель Алексей Квасов. На участке № 12 для жены полковника А.В. Толстого был выстроен дом, которым она владела до 1777 года. Затем он перешел в собственность портных дел мастера Карла Фридриха Гейдемана.

В пушкинское время, как свидетельствует панорама Садовникова, этот дом, мало чем отличаясь от соседних, представлял собой прекрасный образец рядовой застройки архитектурного ансамбля Невского проспекта. Верхний этаж занимал петербургский генерал-губернатор М. А. Милорадович, и именно здесь Пушкин получил приказание покинуть столицу и выехать на юг в свою первую ссылку. В 1910 году архитектор Ван дер Гюхт перестроил здание, приспособив его для нужд банкирского дома «Юнкер и K°». Тогда его фасад и приобрел несколько вызывающий, рекламный, привлекательный для клиентов банкирского дома облик. Многие годы в этом доме размещалось ателье мод наивысшего разряда. Разорительное для мужей желание их спутниц одеваться по ценам, превышавшим их финансовые возможности, и породило его фольклорное название.

«Лягушатник». «Доминиканцы»

Лягушатником издавна называют кафе-мороженое на Невском, 24.

Доминиканцами в Петербурге называли постоянных посетителей кафе «Доминик».

С первых лет своего существования, став многонационачьным, Петербург одновременно, как отмечали многие иностранцы, стал городом веротерпимости. Одна за другой возводились иноверческие церкви, места для которых в основном выбирали в районе Большой перспективной дороги – будущего Невского проспекта. В 1733 году на набережной Мойки появилась реформатская церковь, в 1734 – финская церковь (Большая Конюшенная улица, 6а), шведская кирха (Малая Конюшенная улица, 1а), в 1771 – армянская церковь на Невском проспекте, в 1783 – костел Святой Екатерины, в 1839 году – голландская церковь.

В 1730 году на Невском проспекте, на участке домов № 22 и 24, появилась лютеранская церковь Святого Петра со школой при ней и двумя домами церковнослужителей. Церковь с высокой трехъярусной колокольней, созданная неизвестным архитектором, находилась в глубине квартала. На красную линию Невского проспекта выходили два дома, симметрично расположенные по сторонам главных церковных ворот. В 1838 году здание церкви заменили новым по проекту А. П. Брюллова, а церковные дома перестроили. В 1910 году зодчий В. Э. Коллинс надстроил их до пяти этажей.

В 1841 году в одном из них было открыто первое в России кафе, названное по имени владельца Доминика Риц-а-Порта. Широко распространенные по всей Европе заведения подобного рода отличались от ресторанов своим более демократическим характером. Здесь можно было быстро и недорого поесть, встретиться с другом, почитать свежую газету, сыграть в шахматы или в домино. Постоянными посетителями кафе были студенты и журналисты, небогатые чиновники и инженеры, которых на студенческом сленге того времени называли «доминиканцами».

Кафе «Доминик»

Кафе «Доминик» просуществовало до 1917 года. В 1920–1930-х годах на первом этаже дома № 24 находились различные магазины. После войны здесь вновь открылось кафе-мороженое, которое за неимением официального названия, а также за болотный цвет мебельной обивки прозвали «Лягушатником».

«Кровавый перекресток»

Под таким именем известен наиболее обстреливаемый во время блокады перекресток Невского проспекта и Садовой улицы.

Этот оживленный ленинградский перекресток, заслуживший в героические дни блокады одно из самых горьких и печальных названий, начал формироваться в 1730-х годах. Во время пожара 1736 года сгорел Морской рынок, находившийся напротив Адмиралтейства. Петербургские купцы выстроили временный деревянный одноэтажный Гостиный двор, обязавшись в целях пожарной безопасности заменить его каменным. Проект двора в 1757 году разработал зодчий Б. Ф. Растрелли. Верный себе, он собирался построить торговые ряды, мало чем отличавшиеся от иных дворцовых сооружений. Прижимистые купцы отказались от этого роскошного плана и заказали более скромный проект