Скрытая перспектива - Роберт Капа

немецкий пулемет, поливавший огнем баржу, окончательно испортил впечатление. Солдаты из моей баржи спрыгнули в воду. Они шли по пояс в воде, с винтовками наготове, и вместе с заграждениями и дымящимся пляжем составляли отличную композицию. Я на минуту задержался на сходнях, чтобы снять первую настоящую фотографию десантирования. Боцман, который по понятным причинам торопился выбраться из этого ада, неправильно понял мою задержку. Он подумал, что я боюсь покидать баржу, и помог мне решиться, дав хорошего пинка под зад. Вода оказалась холодной, а до берега все еще оставалось больше ста ярдов. Пули дырявили волны вокруг меня. Я направился к ближайшему стальному ежу. Одновременно со мной до него добрался один из бойцов, и несколько минут мы с ним прятались за этим укрытием. Он снял водонепроницаемый чехол с винтовки и принялся палить, не особо целясь, в сторону берега, скрытого пеленой дыма. Звук выстрелов его винтовки придал ему достаточно мужества, чтобы двигаться вперед. Он ушел, и в моем распоряжении оказалось всё укрытие, ставшее теперь на фут шире. Теперь я был в безопасности и мог снимать других солдат, которые прятались точно так же, как я.

Было по-прежнему слишком раннее и слишком темное для качественной съемки утро, но на фоне серой воды и серого неба очень эффектно смотрелись маленькие человечки, притаившиеся за сюрреалистичными инсталляциями гитлеровских дизайнеров.

Я закончил снимать. В моих штанах бултыхалось холодное море. Я несколько раз неохотно высовывался из-за своей железяки, но свистящие пули загоняли меня обратно. В пятидесяти ярдах от меня из воды выглядывал наш полусожженный танк-амфибия. Это было ближайшим укрытием. Я оценил ситуацию. Дождевик оттягивал мне руку, а пригодиться он вряд ли мог. Выбросив его, я направился к танку. Пробираться к нему пришлось, минуя плавающие на поверхности воды тела. Я остановился у танка, сделал несколько снимков и собрал волю в кулак, чтобы совершить последний рывок к берегу.

Теперь немцы играли на всех своих инструментах. Пули и снаряды летели настолько плотно, что преодолеть последние двадцать пять ярдов было невозможно. Пришлось спрятаться за танк и повторять фразу, привязавшуюся ко мне во время Гражданской войны в Испании: «Es una cosa muy seria. Es una cosa muy seria». Это очень серьезно.

Начался прилив. Вода дошла до нагрудного кармана, в котором лежало прощальное письмо семье. Под прикрытием двух последних солдат я дошел до берега. Бросился на землю, и губы мои коснулись французской земли. Целовать ее не хотелось.

У фрицев было еще полно снарядов, и больше всего мне хотелось зарыться сейчас под землю, а наверху оказаться как-нибудь попозже. Однако вероятность того, что все произойдет с точностью до наоборот, с каждой минутой возрастала. Я огляделся и обнаружил рядом с собой лейтенанта, с которым мы ночью играли в покер. Он спросил, знаю ли я, что он видит. Я не знал. Вряд ли он мог разглядеть что-нибудь поверх моей головы. «Я расскажу тебе, что я вижу, – прошептал он. – Я вижу, как моя мама, стоя у парадного подъезда, машет моим страховым полисом».

* * *

Сен-Лорен-сюр-Мер раньше, наверное, было скучным, дешевым курортом, где проводили свои отпуска французские школьные учителя. Теперь же, 6 июня 1944 года, это был самый уродливый пляж в мире. Уставшие от воды и страха, мы лежали на узкой полосе мокрого песка между морем и колючей проволокой. Пока мы лежали неподвижно, склон у берега обеспечивал какую-никакую защиту от пуль, однако прилив подталкивал нас к колючке, а там у пушек был в самом разгаре охотничий сезон. Я подполз на животе к своему другу Ларри, ирландскому полковому капеллану, который очень профессионально выкрикивал страшные проклятья. Он зарычал на меня: «Чертов французский прихвостень! Если тебе тут не нравилось, какого дьявола ты вернулся?» Получив сие религиозное утешение, я вынул свой второй «Contax» и начал снимать, не поднимая головы.

С воздуха сектор «Easy Red», должно быть, выглядел, как открытая банка сардин. Угол зрения сардины позволял заполнить передний план фотографий лишь мокрыми ботинками и бледными лицами. На заднем плане был дым, горящие танки и тонущие баржи. У Ларри нашлась сухая сигарета. Я дотянулся до набедренного кармана, вынул серебряную фляжку и протянул ее Ларри.

Он повернул голову на бок и сделал глоток уголком рта. Прежде чем вернуть флягу мне, он дал ее еще одному моему приятелю, еврейскому доктору, который умело воспроизвел метод Ларри. Уголок моего рта для этой задачи тоже оказался приспособлен весьма неплохо.

Минометный снаряд упал между колючкой и морем, и каждый его осколок нашел свою жертву. Ирландский священник и еврейский врач были первыми, кто поднялся с земли в секторе «Easy Red». Я сделал снимок. Следующий снаряд упал еще ближе. Я боялся смотреть куда-либо, кроме видоискателя «Contax», и неистово снимал кадр за кадром. Через полминуты камера щелкнула – кончилась пленка. Я полез мокрыми, трясущимися руками в рюкзак за новым роликом и засветил его, не успев вставить в камеру.

Я задержался на мгновение… и тут мои нервы сдали.

Пустой фотоаппарат дрожал у меня в руках. Страх сотрясал все тело, от кончиков пальцев до волос, и сводил судорогой лицо. Я расчехлил лопату и попытался вырыть ямку. Под песком оказался камень. Я отбросил лопату. Солдаты вокруг меня лежали, не шевелясь. Лишь набегавшие волны перекатывали тела мертвых на линии прилива. Навстречу огню храбро шел десантный катер. Из него высыпали медики с красными крестами на шлемах. Я не мог думать и принимать решения. Я просто встал и побежал к лодке. Я шагнул в воду между двумя трупами. Воды было по шею. Меня хлестало приливом, каждая волна ударяла по лицу, спрятанному под шлемом. Камеры я держал высоко над головой. Вдруг до меня дошло, что я удираю. Я попробовал повернуться, но на берег смотреть не мог. «Я просто посушу руки на этой лодке».

Я добрался до катера. С него как раз спускались последние медики. Я забрался на борт. Добравшись до палубы, я почувствовал удар, и внезапно все вокруг оказалось в перьях. «Что это? – подумал я. – Кто-то режет кур?» Тут я увидел, что надстройку снесло, а перья сыпались из пуховок убитых людей. Капитан кричал. Его помощника разметало взрывом, и капитан весь был в его крови.

БЕРЕГ ОМАХА, НЕДАЛЕКО ОТ КОЛЬВИЛЬ-СЮР-МЕР, НОРМАНДСКИЙ БЕРЕГ, б июня 1944 года. День «D». Высадка первых американских солдат.

БЕРЕГ ОМАХА, 6 июня 1944