История борьбы Московского государства с Польско-Литовским. 1462–1508 - Геннадий Федорович Карпов

просить, чтобы дали ярлык по образцовому списку, присланному с ним из Москвы, и если к королю царь пишет, что он его жалует ярлыком, то Беклемишеву при писании ярлыка «за пожалование» не стоять. Если царь захочет написать в ярлыке, чтобы великий князь был с ним за один на его недруга, Ахмата, и если пойдет Ахмат на него, то великому князю пустить на Орду своих царевичей; в этом случае Беклемишеву от упоминания имени Ахмата в ярлыке отговариваться и говорить, что в ярлыке уже написано, что быть другу другом, а не недругу недругом; если Беклемишев этого не отговорит, то написать в ярлыке и то, что если Ахмат пойдет на великого князя, то Менгли-Гирею идти на Ахмата, да так же быть Менгли-Гирею за один на недруга великого князя, на короля, и если король пойдет на великого князя, то Менгли-Гирею идти на королеву землю. Из этого Наказа видно, что московский посол только при сильном упорстве крымцев должен был согласиться на упоминание в ярлыке имени Ахмата, как врага. При этом Беклемишеву было наказано, что если царь потребует, чтобы великий князь не посылал своих послов к Ахмату, то говорить на это: «Государя моего отчина на одном поле с ним, и кочует он (Ахмат) подле отчины моего государя, так немочно тому быть, чтобы между их послам не ходить».

Об успехе посольства Беклемишева81 можно узнать из Наказа послу, отправившемуся в Крым из Москвы после возвращения Беклемишева. В то время, как Беклемишев был в Крыму, в это время, в первой половине июля месяца, было в Москве посольство из Золотой Орды, откуда пришел Никита Басенок с послом Ахмата, Кара-Кучумом; с ними пришло множество татар, составлявших свиту посла, как говорят, до шести сот человек, которых кормили, да так же множество ордынских купцов. Об каких собственно делах пересылался великий князь с Ахматом, не известно. В ноябре возвратился Беклемишев от Менгли-Гирея с его послом, Довлетек Мурзою, который объявил, что Менгли-Гирей принял великого князя в братство и любовь, на детей и внучат, быть другу другом, а недругу недругом. Довлетек Мурза пробыл в Москве до марта месяца следующего 1475 года, когда великий князь его отпустил к царю, вместе с своим послом, Алексеем Старковым, из наказа которому мы узнаем о подробном содержании ответа Менгли-Гирея на посольство Беклемишева, и ответ великого князя Довлетек Мурзе. Если царь предложит вопрос: «Я приказывал своему брату, чтобы он был со мной за один на царя Ахмата, и для этого пустил бы на него своих царевичей, а брат мой мне на то правды не дал». Старков должен был на это отвечать: «Брат твой бил тебе челом, и ты пожаловал быть везде за один, без выговора, на всякого недруга; мой же государь выговаривал имя своего недруга, короля; а ты вольный человек, не хочешь на него помогать и говоришь, что король еще с твоим отцом был в братстве, да так же и с тобою теперь, и ты этого братства не хочешь нарушать; но тебе также ведомо, вольному человеку, что отцы и деды моего государя посылали своих послов к ордынским царям, и поэтому мой государь и теперь их посылает к Ахмату; так ты бы пожаловал моего государя, не помогал на него королю». Если же Менгли-Гирей скажет: «Я не помогаю ему на короля, потому что король мне брат, и так же королю не помогаю на великого князя, потому что и он мне брат»; в таком случае Старков должен просить Менгли-Гирея, чтобы он об этом великому князю отказал с своими послами. Наконец Старкову было наказано, что если Менгли-Гирей твердо будет требовать, чтобы Иван Васильевич непременно посылал царевичей на Ахмата, и в противном случае будет грозить разорвать шерть (присяга на верность договорным отношениям с Русским государством. – Примеч. ред.), то Старкову говорить, что великий князь будет посылать царевичей на Ахмата, только бы и Менгли-Гирей был с ним за один на недруга великого князя, на короля, и дал бы об этом ярлык82.

Эти сношения с Крымом если принесли пользу, то только в будущем времени, а после посольства Старкова они прекратились, потому что в том же 1475 году Крым был завоеван турками. Менгли-Гирея при этом попал в плен, потом был восстановлен турками на Крымском престоле, но Ахмат в следующем году, летом, послал своего сына на Крым и взял всю Орду Крымскую, а Менгли-Гирей согнал83, и в то же время в Москву пришел от него посол, зовя великого князя в Орду к царю. Ахматов посол пробыл в Москве почти два месяца (приехал 11 июля и уехал 6 сентября) и поехал в Орду с Московским послом, Бестужевым. Великий же князь не исполнил требования царя, не явился сам в Орду, а занялся новгородскими делами. Содержания дальнейших сношений с Ахматом мы не знаем, но они продолжались. В то время, как Иван Васильевич управлялся с Новгородом, то его дела там разнообразно отражались в отношениях к степнякам, и так же обратно; так, когда Иван Васильевич в 1478 году привел Новгород окончательно в свою волю, и еще он находился в Новгороде, то к казанскому царю пришла ложная весть, что великого князя новгородцы побили, он бежал раненый и только сам четверт. Вследствие этой вести казанский царь послал свою рать на Вятку, но когда пришли справедливые известия о новгородских делах, то царь велел воротиться рати. Приехав в Москву из Новгорода, Иван Васильевич в ту же весну отправил свою рать на Казань, но казанский царь прислал с челобитьем к великому князю, который его и пожаловал, взял с ним мир на всей своей воле. Но еще в то время, когда отправлялся Иван Васильевич в Новгород, он послал к крымскому хану, Зенебеку, посаженнику Ахматову, с предложением быть ему с великим князем в таких же отношениях, как был последний с Менгли-Гиреем. Но заводить сношения с Зенебеком было бесполезно, потому что в 1479 году уселся в Крыме опять Менгли-Гирей, а Зенебек бежал к московскому государю. Менгли-Гирей, усевшись в Крыму, отправил грамоты в Москву. В каком положении были крымские дела и об чем теперь заботился Менгли-Гирей, мы узнаем из ответа на эти грамоты Ивана Васильевича. Он отправил в ответ на грамоты посла своего, Белого; ему было наказано: если он на дороге узнает, что хан в Крыму опять переменился, то должен вернуться в Москву. Содержание речей было следующее: «Прислал ты ко мне своего человека с известием, что сел на